Куда сместится финансовый и телекоммуникационный центр планеты

После выхода из ЕС Лондон получил возможность проводить независимую финансовую, экономическую и культурную политику. Фото Reuters

В уходящем году произошло два разноплановых, но в перспективе, возможно, связанных друг с другом события: официальный выход Британии из ЕС и конституционный кризис в США. Британия приобрела независимость от институтов Евросоюза; в Соединенных Штатах уже на местном уровне зазвучали голоса о возможности выхода из состава страны отдельных штатов или создания каких-то долгосрочных коалиций штатов внутри страны. Пессимисты пророчат распад Британии (из-за возможного выхода Шотландии) и США (возможного выхода Техаса или Калифорнии). Однако вполне возможно, что речь пойдет не о распаде Британии или США в традиционном понимании этого слова, а об их включении в более крупный интеграционный проект.

Зададим вопрос: куда сместится финансовый и телекоммуникационный центр мира при нарастании кризиса в США? Едва ли это будет КНР или Япония: при всех экономических успехах они останутся культурно и расово чужими для стран Европы и Северной Америки. Скорее роль глобального центра на ближайшее столетие постарается удержать за собой англосаксонская цивилизация. Но таким центром не обязательно будут США в их нынешнем качестве: здесь может появиться несколько новых вариантов.

Вариант первый – Австралия и Новая Зеландия. Эти страны остаются резервом англосаксонского мира, особенно если объединят свои ресурсы через создание австрало-новозеландского альянса. Сидней или Окленд теоретически могут заменить Нью-Йорк в качестве финансового центра мира; Канберра или Веллингтон могут стать фешенебельными аналогами бюрократического Вашингтона. Силиконовую долину и прочий «хай-тек» тоже можно развернуть хоть в Квинсленде, хоть на Тасмании.

Но у австрало-новозеландского проекта есть минусы. Обе эти страны слишком отдалены от Евро-Атлантики. Военная мощь Австралии и Новой Зеландии слишком мала, и требуется несколько десятилетий для ее подъема до более или менее приемлемого уровня.

Вариант второй – возвращение в Британию. Лондонская биржа по-прежнему остается мировой и определяет цены на золото и цветные металлы; фунт стерлингов сохраняет статус мировой резервной валюты. Британия расположена рядом с континентальной Европой и имеет удобную коммуникацию с Северной Америкой. Британские острова – исторический центр англосаксонской цивилизации, приемлемый для всех стран – наследниц английской культуры. После выхода из ЕС Британия получила возможность проводить независимую финансовую, экономическую и культурную политику – без оглядки на стандарт «европейских ценностей».

Сама Британия в одиночку не имеет ресурса для такого масштабного проекта. Но после брекзита ничто не мешает Лондону запустить свой интеграционный проект на базе бывшей Британской империи. И здесь вырисовывается третий вариант – Британское сообщество. Внутри Британского содружества существует 17 государств, главой которых формально является королева Елизавета II. Теоретически вполне возможно запустить новую интеграцию в рамках этого сообщества как альтернативу ЕС.

Прошедший в 2014 году референдум о независимости Шотландии часто оценивали как кризис Британии. Но ведь референдум предполагал сохранение в Шотландии даже в случае ее отделения власти британской короны. Теоретически ничто не помешает Лондону изменить одну букву в названии страны, сделав «Соединенное Королевство» «Соединенными Королевствами» Англии, Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. К ним могут присоединиться Австралия и Гибралтар, где уже прошли референдумы о сохранении власти британской короны.

Ключевая проблема – отношение к этому проекту Соединенных Штатов. Известно мнение, что американцы воспримут необританскую систему как неприятного конкурента. Но что, если по мере нарастания расовых расколов в США их англосаксонская часть сама пожелает примкнуть к такому проекту? Тогда возникает четвертый вариант – американо-британский интеграционный проект.

Такой вариант не столь фантастичен, как может показаться на первый взгляд. Расовые волнения и засилье политкорректности могут вызвать ответную волну в белых англосаксонских штатах: «Как же мы устали от этих политкорректных афроамериканцев, сексуальных меньшинств, феминисток, экологов...» (Подобно тому, как в РСФСР в 1990 году пошла волна «Россия устала кормить республики».) Теоретически ничто не помешает им, сбросив с себя некоторые испаноязычные или афроамериканские штаты, соединиться в единую англосаксонскую систему.

Связующим звеном может стать Канада. Сама по себе она часть Содружества королевств и представляет собой федерацию, состоящую из 10 провинций и 3 территорий. Но изначально она была Канадской конфедерацией, разделенной на четыре провинции: Онтарио, Квебек, Нью-Брансуик и Новая Шотландия. Ньюфаундленд до 1949 года и вовсе был отдельным доминионом Британской империи. Но одновременно Канада вместе с США – член Североамериканской зоны свободной торговли. Представим себе сценарий переформатирования Канады – например, за счет выхода Квебека или желания Ньюфаундленда самостоятельно поучаствовать в британском интеграционном проекте. Начнется пересборка этой полуконфедерации, которая может заключать альянсы и коалиции с США.

Английский писатель Джордж Оруэлл оставил нам образ тоталитарной Океании – страны, возникшей на основе объединения США и Британской империи в границах 1945 года. Тоталитаризм можно отбросить, зато сама идея объединения всех стран – наследниц Британской империи в единый «англосаксонский дом» заслуживает внимания. Вполне возможно, что в нынешнем веке англосаксонские страны объединятся в единый блок. Он не обязательно отменит суверенитет входящих в него государств, но может переформатировать их современные границы.