Елизавета Авдошина
Каждый, кто хочет высмеять внешность Сирано, получает отпор – и шпагой, и словом. Фото агентства «Москва»
Героическую комедию Эдмона Ростана художественный руководитель театра Константин Райкин принципиально поставил с молодым поколением труппы. Старинная пьеса вся – культ энергии молодости. Вольнодумного, неуживчивого острослова Сирано де Бержерака, всегда готового обнажить шпагу, «Сатирикон» пробует сделать голосом эпохи. И вспоминает о главном обстоятельстве пьесы: красивая и печальная история любви Сирано и Роксаны происходит на фоне Тридцатилетней войны, первого общеевропейского противостояния держав.
Комедия плаща и шпаги лишена в «Сатириконе» вычурности и апломба во всем. Атмосферу задает команда молодых актеров, словно расположившихся в репетиционном зале и взявших в руки пьесу Ростана вкупе с исторической энциклопедией. На протяжении всего спектакля актеры в форме апарта комментируют для публики устаревшие, энциклопедические детали, исторические обстоятельства, коих у пьесы XIX века немало. Эта почетная обязанность в первую очередь ложится на плечи Лебре (забавная и трогательная роль Константина Новичкова), товарища Сирано де Бержерака и рассказчика, расположившегося в плаще и с ретроусиками французского интеллектуала за столом, оклеенным афишами с Эминемом и иже с ними.
Безнадежно устаревший театр считал пьесу Ростана уже век назад. Но эта «пыль времен» в спектакле лихо сбивается творческим хаосом театральной условности, где кондитерская обаятельного Рагно (Илья Рогов), место встречи парижской интеллигенции, всего лишь картонный домик, как из сказки «Три поросенка». Сцену населяют картонные муляжи (художник – Дмитрий Разумов), сначала обозначающие публику в театре «Бургундский отель», где встречаются на премьере действующие лица, вскоре расступающиеся по разные стороны дуэльного барьера. Картонные человеческие силуэты сидят и в ложах реального театрального зала. Первая сцена происходит перед бумажным занавесом, который падет, обнажив еще большие завалы бумажного мусора. Макулатура в разных формах – тут и типографские бобины, и бумажный свиток любовного послания, оборачивающий сцену в кольцо, – становится главной сценографической приметой, ведь Сирано де Бержерак – поэт, а за пытливый ум он даже получит прозвание «Газета Сирано». Прославился он своими подвигами на поле боя и поэзии: вдохновение к нему приходит отнюдь не только за пером, но и за шпагой, орудуя которой он может в один раунд сочинить балладу. Беспокоит Сирано всего один недостаток – большой нос.
Отличительная черта внешности не раз становится поводом для дуэли, но разыгрывается сражение на сцене все в той же гипертрофированной театральной манере, где поводом для шутки может стать и литературная биография пьесы – так Сирано хочет отпотчевать обидчика куплетами знаменитой Щепкиной-Куперник в пику переводу Владимира Соловьева. Впрочем, настоящая фехтовальная сцена, а не только словесная дуэль тоже будет блестяще показана.
Внешняя непривлекательность Сирано (Ярослав Медведев), его бич, огромный гуммозный нос, ловко уравновешен шапкой, но и усилен горбом, так что Сирано немного смахивает на Карлика Носа. По своему «прикиду» Сирано похож на типичного юношу, желающего отгородиться от враждебного мира. В черном худи и берцах он малозаметен ровно до того, как начинает говорить в рифму. Его интонации не чужды ритма рэпа, он говорит без тени бравады и рисовки и хочет быть лишь собой, но именно собой он быть не может – каждый считает своим долгом высмеять его внешность, за что получает серьезный отпор – и еще неизвестно, чем больнее: язвительным словом или острой шпагой.
Сирано боится признаться в любви к своей кузине Роксане, с которой дружит с детства, опасаясь, что получит отказ из-за отталкивающего вида. Но когда Роксана (Екатерина Воронина) признается ему, что любит Кристиана (Илья Гененфельд), который должен был вступить в полк гасконцев, где служит и Сирано, де Бержерак бескорыстно соглашается помочь. И жертвенно отдает свой поэтический дар счастливому сопернику, сочиняя за миловидного Кристиана письма прекрасной Роксане, становясь душой его любви. Так что театральность спектакля и вырастает из метафоры жизни Сирано, который сам про себя признает к финалу, что «прожил как суфлер». Несмотря на представившийся случай судьбы, он до конца жизни лишит себя возможности быть любимым. Потому что если ради высокого чувства нужно идти на компромиссные поступки, разве можно их совершать?
Бескомпромиссность для Сирано важна во всем: он отказывается продаваться власть имущим, даже если придется есть дешевую лапшу, сидя под столом без стула; даже тогда не согласится стать обласканным «придворным шутом». Пусть он будет нищим поэтом, но будет верен себе и никто не сможет ему указывать, как и о чем ему говорить.
Ярослав Медведев играет очень естественно, так, словно говорит сегодня и от себя, не изменяя при этом вечному тексту. В чем большая заслуга Константина Райкина не только как режиссера, но и как педагога, который передает традицию поэтического чтения, коей мастерски владеет сам, следующему поколению. Отлично читают все актеры, и счастливым образом насыщенный ростановский стих звучит не грузно, а раскрывает свою летящую поэтическую красоту.
Эффект сокращения временной дистанции дает большое чувство зрительского присутствия: как будто нет линии рампы, нет театра «на котурнах», а есть щемящая, такая понятная история неслучившейся любви, чьими свидетелями мы становимся и до самого конца по-детски надеемся: быть может они все-таки будут вместе?
Екатерина Воронина создает очень манкий образ Роксаны. Появляясь в эффектных нарядах, ее Роксана не обращает внимания на внешнее, это ясно сразу, она старается во всем дойти до сути и потому гнилость личности графа де Гиша (Роман Матюнин), своего покровителя, начинает прозревать раньше остальных. Когда граф приезжает на поле боя, куда отправлен полк, он наконец раскрывается в полной мере, подставляя по своей личной мести под смертельную опасность весь полк. Новобранец Кристиан погибает под атакой противника при осаде Арраса. В финале картонные человеческие силуэты превращаются в кладбищенские кресты и обозначают уже не условность, а фикцию: вот так был человек – и нету. «Бывает в жизни все, бывает даже смерть... Но надо жить и надо сметь».
Сирано остается жив, но к концу своей недолгой, однако яркой жизни подходит в полном крахе. Вновь смелая правда, благородство и аристократизм духа оказываются «не нужными», миром правят цинизм и расчет. Но он не теряет главного – нравственной убежденности в том, что совесть и достоинство есть самые важные качества человека в любые времена.
В сцене, когда полк сидит в блиндажах, есть особая минута: Сирано, который вечно носит с собой аудиоколонку – ведь он живет музыкой, ставит однополчанам романс в исполнении Сержа Генсбура на ломаном русском языке. О том, что поет хриплым голосом именно Генсбур, нам подсказывают со сцены, как и напоминают, что легендарный французский шансонье был потомком русских эмигрантов.
«Сатирикону» вновь удалось самое сложное: создать невероятно современный спектакль, буквально дышащий временем, пропитанный его мыслью, болью, непроговоренным чувством тоски. n
