Марина Гайкович
Реквием Алексея Сысоева посвящен Екатерине Антоненко и вокальному ансамблю Intrada. Фото предоставлено Московской филармонией
Проект Московской консерватории и Фонда Николая Каретникова Musica sacra nova посвящен музыке российских (и советских) композиторов второй половины ХХ века, поискам в области сакральной музыки – явлению самобытному, учитывая тот факт, что творилась она в стране процветающего атеизма. Традиция истончалась, религиозные сюжеты, если такие и возникали, порой прятали за идеологически выверенными названиями и так далее. В концертах проекта звучат не просто редкие сочинения – часто сами имена композиторов знакомы избранному ряду специалистов, но не широкому слушателю.
Отсюда и качество публики в зале: Наум Клейман, Владимир Мартынов и Татьяна Гринденко, Ирина Прохорова, друзья, ученики и соратники исполняемых композиторов, консерваторская профессура, директора театров, композиторы, исполнители, дирижеры, музыковеды, критики, кураторы, хореографы и т.д. Как следствие – особое качество слушания, сосредоточенное, вдумчивое и благодарное.
Концерт и правда вышел грандиозным: и потому что представил новое произведение Алексея Сысоева, и в выборе партитур-глыб для второго отделения. Две половины оказались контрастны. На одном полюсе – камерный, очевидно, очень личный Реквием Сысоева для хорового ансамбля. На другом – Гимн II Николая Корндорфа, словно разреженный во времени звон благовеста, набирающий с каждой волной все более мощное звучание – и несущий благодать. И симфония «Бысть» Алемдара Караманова (из цикла по Апокалипсису), буквально сотрясающая зал на фортиссимо огромного, с увеличенным составом меди и ударных оркестра, потрясающая силой образа и силой духа. Российский национальный молодежный симфонический оркестр и дирижер Федор Безносиков в этот вечер были на недосягаемой высоте.
Реквием Алексея Сысоева имеет авторский подзаголовок «Территория печали», он написал и посвящен Екатерине Антоненко и созданному ей вокальному ансамблю Intrada. Это еще одна впечатляющая партитура, подаренная программой Союза композиторов «Ноты и квоты» (месяц назад в этом же зале с триумфом прошла премьера Скрипичного концерта Владимира Горлинского, еще одного лауреата проекта). Это далеко не первое сотрудничество Сысоева с Intrada: скажем, в декабре 2017 года еще только набирающий вес ансамбль Антоненко исполнял премьеру сценической кантаты SOS, в 2022-м в ГЭС-2 – Мессу для хора, наверняка были и другие примеры сотрудничества композитора и ансамбля. Реквием начинается вокальным квартетом, заканчивается как мультимедийная композиция. Музыкальный язык пьесы отличает тонкая работа с голосоведением, не хоровая, а именно ансамблевая. Чуткость к приемам: скажем, трепет первой части (Requiem aeternam) передается у солистов через легкие удары ладонью по груди, что вызывало еле заметное колебание звука.
Интонационно угадывается музыка Востока с ее мелизматикой и хроматическим «блужданием», характерная для музыкальной модели христианского мира ламентозная малая секунда наполняет пространство во второй половине Реквиема, но не мотивом боли – а скорее колыбельной. Дирижер отмечает начало новой части ударом колокола – в руках ансамбля, который постепенно, неспешными шагами появляется на сцене, тихие бубенчики, затем музыканты возьмут в руки деревянные палочки для создания более резких, четких звуков и ритмических формул. Сысоев использует канонический текст, но неожиданно его трактует. Скажем, Dies irae решено не через усиление громкости, не через мощное тутти, а напротив, через снятие собственно пения: шепот (усиленный электроникой – в этот момент артисты включили что-то шумовое на маленьких аппаратах), квази-взятие звука на вдохе и выдохе и т.д. Это производило не менее яркий эффект, чем аналогичная часть у Верди. Композитор не снимает эмоцию: в какой-то момент тенор начинает полную возмущения и отчаяния речь, бас-баритон переходит на фальцет. Lacrimosa проводится трижды: шепотом, затем соло меццо-сопрано и только потом – уже развернуто – у всего ансамбля, создавая умиротворяюще-печальное звуковое облако. Кажется, будто этого состояния слишком много, теряется музыкальная кульминация – и финальное Lux Aeterna, интонационно возвращаясь к темам начала, тоже не приносит новую краску. Возможно, это сделано намеренно, чтобы подчеркнуть мультимедийный прием: сигналы электроники в самом верхнем регистре и мерцающие в своем ритме лучи прожекторов, пронизывающие зал – со сцены в потолок. Можно лишь предположить, что это что-то вроде переданного с помощью азбуки Морзе послания «Спасите наши души»: с земли – в небеса. Словно только там можно сегодня искать утешения на территории печали.