Оперные звезды сошлись в "Пиковой даме"

Роковая сцена в спальне Графини. Фото Рамиса Назмиева предоставлено пресс-службой театра

Показом оперы Чайковского «Пиковая дама» с участием столичных звезд в Татарском академическом театре оперы и балета им. М. Джалиля продолжился 43-й Международный оперный фестиваль им. Шаляпина. С партией Графини на Шаляпинском фестивале дебютировала примадонна Мариинского театра Ольга Бородина, а Германа спел Иван Гынгазов, солист «Геликон-оперы».

«Пиковая дама» Чайковского стала одним из центральных событий проходящего в Казани старейшего в России оперного форума как по своему месту в афише (на представлении оперы 16 февраля фестиваль перешагнул свой экватор, устремившись к финальным гала-концертам), так и по собранному касту (это был тот самый случай, когда приехавшие знаменитости и местная труппа полностью гармонировали друг с другом). Поставленная в программке на первое место Графиня – не просто дань уважения организаторов фестиваля к приглашенной примадонне Мариинского театра Ольге Бородиной, впервые в формате Шаляпинского фестиваля принявшей участие в театральной постановке и продемонстрировавшей казанским меломанам свои невероятные вокальные и артистические данные. Роковой образ «зловещей старухи» – центральный в идущем на сцене Татарского театра спектакле Юрия Александрова в сценографии Виктора Герасименко. Иррациональная страсть Германа к загадочной хранительнице тайны «трех карт», а не его любовь к Лизе становится пружиной мастерски срежиссированного действа, ничуть не потускневшего за прошедшие восемь лет со дня премьеры.

Уже на первых звуках вступления за суперзанавесом сквозь толщу серых облаков высвечивается восседающий на высоком кресле образ Графини в окружении мрачной черной свиты. Ползающий рядом по сцене в судорожных поисках заветной карты Герман сразу показан как одержимый, вносящий своим появлением смятение среди окружающих персонажей (вступительный хор прогуливающихся в Летнем саду был сокращен, и опера сразу началась с разговора Сурина и Чекалинского). Ольга Бородина по своему вкусу переделала ряд смелых режиссерских мизансцен Александрова, убрав, в частности, из картины в спальне «отвратительные таинства туалета» старухи, придав своей героине аристократического достоинства. И это был тот случай, когда строгость только пошла на пользу. Обладательница роскошного, не утратившего своей ровности и глубины голоса певица одним своим появлением приковывала взгляды и держала зал в напряжении. Ее развернутый вокальный номер, представляющий собой негативный «перевертыш» чистой и светлой арии Лоретты из оперы Гретри «Ричард Львиное Сердце», звучал как таинственное заклинание, заставляющее оцепенеть слушателей (петербургским и московским меломанам, слышавшим Бородину в этой партии, чувство хорошо знакомо).

Артист «Геликон-оперы» Иван Гынгазов, приглашенный в Казань на роль Германа, на сегодняшний день – один из лучших российских лирико-драматических теноров. Великолепный, богатый обертонами голос, легко взбирающийся наверх и не теряющий своей краски в нижнем диапазоне, сочетается у солиста с образцовой актерской внешностью высокого и статного красавца. Герман – одна из коронных партий Гынгазова, немного сглаживающего неврастеничность своего героя, делая его даже в отдельные моменты похожим на импульсивного Ленского. Дуэт Гынгазова с Бородиной сложился практически идеально. Кульминацией и одной из самых сильных сцен в опере стала картина явления призрака в начале третьего действия. Зачарованный Герман, не отрывая взора, смотрит на одетую в белое фигуру призрака и пятится назад, натыкаясь на выходящую сзади него Графиню в черном одеянии. Этот эффект неожиданности, когда вдруг спиной натыкаешься на то, чего не должно быть, производит действительно ошеломительное воздействие.

Певшая Лизу Дарья Филиппова, перешедшая недавно из Воронежа в труппу Музыкального театра Станиславского, прилежно справилась со всеми трудностями. Чистое и светлое сопрано Лизы контрастировало с густым меццо Графини, и это хорошо работало именно в данной постановке. Влюбленная девушка получилась слегка наивной и простодушной, до конца не понимающей серьезности всей ситуации. Ярче всего Дарьей была сыграна сцена у Зимней канавки. Видеопроекция бурлящей черной воды, словно бездна, затягивала героиню, устремившуюся на последних аккордах в глубину сцены, через разошедшийся портик-ограждение канала.

Превосходно показала себя Екатерина Лукаш, также солистка Театра Станиславского, исполнившая трагический романс Полины, а также сыгравшая пастушка Миловзора с игрушечной овечкой в руках. Два солиста приехали в Татарстан из Национального Большого театра Республики Беларусь. Томский (он же – Златогор) Станислав Трофимов создал обаятельный образ провокатора, рассказавшего историю о трех картах, подхваченную интриганом и циником Суриным (Андрей Валентий). Их третий компаньон Чекалинский, солист «Новой оперы» Максим Остроухов, был приглашен из столицы, а певший Елецкого Артур Исламов выступал на правах хозяина сцены, органично взаимодействуя с именитыми гостями. В спектакле Юрия Александрова Елецкий не просто исполнитель прекрасной вставной арии «Я вас люблю безмерно» и появляющийся в финале мститель, а почти постоянно пребывающий на сцене персонаж (например, именно Елецкий аккомпанирует девушкам в их дуэте «Уж вечер»), в своем безупречном белом фраке и белом котелке контрастирующий с одетым в черное Германом.

Стоявший в тот вечер за пультом главный дирижер Театра оперы и балета Азербайджана Эйюб Кулиев – маэстро с серьезным послужным списком, одинаково ярко проявляющий себя и в оперном, и в симфоническом репертуаре. Динамика и мощь оркестра были отлично выровнены по балансу с вокалом, равно как и оказались мастерски выстроены все темпы так, чтобы певцам было удобно петь, но при этом ощущались динамика и драйв, дополняющие визуальное великолепие оперы. Было интересно сравнить завершившийся с триумфом спектакль с показанной в тот же день по каналу «Культура» классической постановкой «Пиковой» образца 1982 года из Большого театра с Владимиром Атлантовым, Тамарой Милашкиной и Еленой Образцовой. При всем безусловном уважении к мэтрам версия Татарского оперного театра сегодня смотрится более живо и захватывающе. Шедевр Чайковского, избежав радикализма, не распался здесь на штампы, что поддерживает хорошо ощущаемую в этих стенах академическую традицию. 

Казань–Санкт-Петербург