Елизавета Авдошина
Актрисы выступили инициаторами постановки по пьесе Коляды.
Фото со страницы Театра имени Вахтангова в «ВКонтакте»
Премьера «Главная роль» поставлена к юбилею актрисы Елены Мельниковой, прослужившей в Театре Вахтангова 45 лет. Подготовить ее бенефис по пьесе «Всеобъемлюще» Николая Коляды взялся актер и режиссер труппы Эльдар Трамов. Елена Мельникова играет в дуэте с заслуженной артисткой Еленой Ивочкиной.
Какая странная ирония судьбы. Перед Новым годом драматург и создатель авторского театра в Екатеринбурге Николай Коляда объявил об отмене московских зимних гастролей. В столицу его независимую труппу пускали только при условии, что на сцене не будет выступать Олег Ягодин, имевший неосторожность где-то оценочно высказаться. Коляда принял решение от ежегодных гастролей отказаться, труппу разделять не стал, москвичи покорно сдали билеты.
Но вдруг поклонникам уральского драматурга в Москве повезло: Вахтанговский театр поставил премьеру по его пьесе. Трогательная история о незабываемом обаянии Коляды. Пять лет назад он ставил на Арбате свою пьесу «Баба Шанель» (спектакль быстро сошел потом с афиши, к сожалению), где и были заняты актрисы Мельникова и Ивочкина, с тех пор тоже, очевидно, ставшие его поклонницами. Именно они сейчас выступили инициаторами постановки. Коляда тогда говорил перед премьерой: «Я работаю с замечательными вахтанговскими актрисами старшего поколения. Я вижу, как у них горят глаза на репетиции, с каким невероятным энтузиазмом они работают… хочу подарить этим актрисам радость. А еще хочу сделать такой спектакль, чтобы зрители много смеялись, а в финале утирали бы слезы…» Это фирменный рецепт Коляды, все его пьесы являются лирическими комедиями, когда сначала смешно, иногда до неприличия, этакое guilty pleasure, а потом хочется плакать от щемящей, но светлой грусти.
По сюжету две заклятые подруги служат в одном театре более 40 лет. Однажды они встречаются в репетиционном зале театра тайком, чтобы самостоятельно репетировать новую пьесу. Одна – эгоцентричная стареющая красотка – всю жизнь играла главных героинь, другая – мастер сцены, но всегда получала второстепенные, малозаметные роли. Вот и сейчас она переведена из-за возраста на должность суфлера. Испанский водевиль, за который взялись героини, вроде бы не располагает к обсуждению своей жизни, но артистки берутся говорить о былом. И их любовь-ненависть с каждым витком становится все понятнее и драматичнее. Впервые за почти полвека они решаются на откровенный разговор…
В спектакле о закулисье Елена Мельникова и Елена Ивочкина предоставлены сами себе, каждая тянет линию на себя в противовес пьесе, которая написана как искрометная, словоохотливая битва двух самолюбий. Пожалуй, самый животрепещущий момент в том, как Ивочкина в роли актрисы «на подхвате» переигрывает Мельникову, которая играет «роковую женщину». Этот парадокс есть и в пьесе о прихотях театральной судьбы, отражен он с помощью кастинга и в спектакле. Елена Ивочкина своей богатой фактурой (низкий голос, жесткий характер, бездонный взгляд), внутренним стержнем и комедийным несоответствием роли сама по себе воплощает эту драму жизни, без остатка отданную великой иллюзии театра.
Сценограф Максим Обрезков обжил пространство ультракамерной сцены «Студия» и сделал его говорящим. Зеркала, прожекторы, люстры, игра отражений. Старый гримировальный столик, еще с деревянными створками, развернутый к зрителям «спиной». Спектакль идет всего ничего – 50 минут, так как сделана редакция пьесы. Трамов прямо об этом говорит (спасибо за честность): «Я прочитал, подумал. Пьеса достаточно многословная, были вещи, которые не про нас. С позволения мы смогли сделать редакцию пьесы для себя».
Безусловно, право режиссера, тем более если драматург разрешил (Шекспира-то, поди, вообще не спрашивают). Проблема только в том, что текст покромсан настолько, что остаются куцые сценки, не раскрывающие глубины, эффекта, развития. К отсутствию режиссерской композиции прибавить навязчивый «могильный» саундтрек и общую мрачную атмосферу. Явно не случай удачного контрапункта, а отсутствие режиссерского вкуса и слуха. Пьесы Коляды настолько самоигральные, что только подчеркни их юмор, жизнелюбие, размашистую театральность, вот и случится успех.
Дело не столько в том, что конкретный постановщик (хотя у Трамова уже идут спектакли в репертуаре, он в первую очередь актер) пьесу скорее заглушил, работа-то по большому счету самостоятельная для актрис. А столько в том, что вхолостую возгоняемый стиль Вахтанговского театра стал выдыхаться. Не стало многолетнего лидера вахтанговцев Римаса Туминаса с его эстетской, черно-белой стилистикой, густыми, меланхолическими саундтреками, мотивами природных стихий в визуальной составляющей спектакля, черными фраками и старинными платьями, призрачным светом на театральной сцене как месте таинственном и почти потустороннем – ушла душа этой «картинки». Зачем каждому режиссеру стараться под нее мимикрировать? Ее наследует главный художник театра Обрезков, но не со всеми режиссерами у него получается творчески «договориться». Кто-то повторяет ее слепо, более талантливые органично переосмысляют. Но есть ощущение самодовлеющей стилистики, из которой театр за последние годы сделал бренд (заслуженно), но сам же стал ее заложником.
Еще одна сторона медали – количество и качество премьер, которое неуклонно падает. В опубликованном годовом экономическом отчете театра за 2024 год обозначается этот резкий дисбаланс: падение на «36,4%». «Конечно же, еще есть куда расти, но всему свое время. По отношению к 2023 году мы выпустили меньше премьер. В том году их было 11, сейчас – 7», – комментирует в своем блоге директор театра Кирилл Крок. Конечно, первая гордость директора, что внебюджетные доходы театра увеличились на 35,5 % и составили 1,476 млрд руб. при работе труппы на шести сценах. Но, получается, количество – в широком смысле – обгоняет качество, что в смысле приоритетов неудивительно, ведь театр давно стал директорским.
Пока вся надежда снова на «варягов». На 4–5 марта на Основной сцене запланирована премьера «Идиота» в постановке российско-латышского режиссера Владислава Наставшева. В Вахтанговском театре он дебютировал с «Повестью о Сонечке», автобиографической повестью Марины Цветаевой. По холодной и утонченной эстетике Наставшев близок Туминасу. Интрига премьеры заключается в том, что «Идиота» ранее начинал репетировать на Арбате Юрий Бутусов; а также в небезызвестной остроактуальной завязке романа – князь Мышкин возвращается в Россию из Швейцарии.
