Марина Гайкович
Для музыкантов молодежного оркестра участие в этом концерте – задача, с которой они блистательно справились. Фото Geometria/Пресс-служба фестиваля
Музыкальная осень в российских городах проходит под знаком 90-летия со дня рождения Альфреда Шнитке. Ключевые мероприятия пройдут в Саратове, на родине композитора (он появился на свет совсем рядом, в Энгельсе) и Москве, где он жил и работал. Но и другие знаковые города России подключаются к масштабной программе. Один из них – Нижний Новгород, город, который подарил Шнитке исполнение Первой симфонии: событие это на самом деле открыло новую веху в творчестве композитора. Для слушателей это тоже стало событием, открывшим ей дверь в другое музыкальное измерение.
От исполнения Первой симфонии под разными причинами отказались Москва и Ленинград, а в Нижнем – не запретили. Видимо, помогла удаленность от столиц и особый статус закрытого города. Удивительное дело: на много лет именно Нижний стал очагом, где не тлела, но горела современная музыка. В 1962 году здесь прошел первый фестиваль «Современная музыка», в центре которого была фигура Дмитрия Шостаковича. В 1989-м – последний, посвященный Альфреду Шнитке. В 2024 году фестиваль с тем же названием решено было возродить: идея худрука Нижегородского оперного театра Алексея Трифонова была поддержана на местном и федеральном уровнях, фестиваль прошел и имел успех. В фокусе программы этого года были три фигуры – Шостакович и Шнитке, исторические для фестиваля, и Мейерхольд, чье 150-летие отмечается в этом году, фигура, не чуждая развитию музыкально-театрального искусства ХХ века (а идея обновленного фестиваля – в сохранении диалога с музыкой прошлого века).
Что касается Шнитке, то от 2024 года протянули ниточку на 50 лет назад, к фестивалю 1974 года, когда и сыграли в Нижнем его Первую симфонию. Идея Союза композиторов России, одного из организаторов концерта, состояла в том, чтобы реконструировать программу той исторической премьеры. Исполнение доверили Российскому национальному молодежному симфоническому оркестру и дирижеру Федору Ледневу.
К сожалению, в другой обстановке: в 1974 году это был филармонический зал в Кремле, сейчас же – сцена оперного театра; и уже с другим дирижером – Геннадий Николаевич Рождественский ушел из жизни шесть лет назад. Наверное, градус ожидания и реакции публики тогда был иной. Тем не менее попытаться представить, как звучала эта музыка 50 лет назад, и понять, что за то время она стала классикой – не в смысле устаревания идей, а как раз в обретении их ценности – получилось. Тем более что в зале присутствовали люди, которые были на том самом, уже историческом, концерте. Профессор Московской консерватории Светлана Савенко выступила перед началом, рассказав, как «привела» на сцену эту партитуру (в ответ на ее вопрос-предложение что-то сыграть в Нижнем композитор робко предположил, что это могла бы быть симфония). Профессор Нижегородской консерватории Тамара Левая уже в частных беседах (и в подробном тексте в буклете) поделилась своими впечатлениями, сказав, что публика была ошеломлена. Для Нижнего это сочинение стало знаковым: его здесь знают подробно, изучают, знают записи, знают все сложности партитуры и тот эффект, который должна производить та или иная ее часть. «Мы не знали западного авангарда – ни Штокхаузена, ни Булеза, но у нас был Шнитке, а там было все – и сонорика, и алеаторика, и перформанс, и додекафония и так далее – средства, которыми оперировала тогда и западная современная музыка», – говорит другой консерваторский педагог.
«А во второй части напряжение было?..» – спросила моего коллегу еще одна сотрудница консерватории, которая не смогла быть в зале. Как раз здесь сказывается та зыбкая пропасть в полвека, что разделяет премьеру и ее реконструкцию. Вероятно, и новый слушатель, и исполнитель не чувствуют тот контекст, в котором жила страна в 1970-х, а потому и опции восприятия иные. Федор Леднев, в колоссальном мастерстве которого еще раз можно было убедиться, интерпретирует Шнитке, не опираясь на традицию. Искомое напряжение скорее накапливалось – на пути к грандиозному финалу, где сталкиваются в мнимом хаосе несколько музыкальных линий, погребаются мощным Dies Irae, чтобы затем раствориться в почти тишине, где звучат последние такты гайдновской «Прощальной симфонии» и почти пустоте – на сцене, как и в традиции исполнения «Прощальной», почти никого не осталось (а сама симфония Гайдна, которую сам Шнитке породнил со своей музыкой, и тогда, и сейчас открывала концерт). И если в 1974 году Рождественский в финале усилил авангардную, перформативную функцию партитуры, предложив музыкантам как бы начать партитуру Шнитке заново (она открывается сценой, где артисты, разыгрываясь, один за другим идут к своим местам), то Леднев, чувствуя настройки сегодняшнего дня, оставляет эту scena triste как она есть.
Нижний Новгород – Москва
