Александр Матусевич
Фото предоставлено пресс-службой театра
Юрий Александров и его «Санктъ-Петербургъ Опера» угостили столичную публику очередным раритетом: образец раннего немецкого романтизма прочитали реалистически и спели очень качественно.
Юрий Александров любит редкие вещи – в своем театре он переставил их уже немало. А еще они вместе любят путешествовать: мобильности труппы могут позавидовать многие – «Санкт-Петербургъ Опера» гастролирует сегодня почти также активно, как и в еще совсем недавнем более благоприятном для этих целей прошлом. Традиционным стал ежегодный приезд труппы в Москву: на этот раз не в рамках фестиваля «Видеть музыку» (хотя и в дни его проведения), а с самостоятельными гастролями, которые прошли на сцене «Геликон-оперы».
Гвоздем программы гастролей стала опера немецкого романтика Генриха Маршнера «Вампир», поставленная в Петербурге в конце прошлого года. Московская публика, впрочем, как и петербургская, не слышала эту оперу лет двести – то есть не знает ее совсем. А когда-то одна из первых опер в стиле нуар была очень популярна – сочинением вроде бы второстепенного автора восхищались такие современники как Вебер и Вагнер, не избежали впечатлений от нее и Мейербер с Аданом.
Сегодня помнят о Маршнере мало не случайно: профессиональный и плодовитый композитор, одарен он был все-таки относительно скромно – слушая того же «Вампира», очень сложно уловить индивидуальный композиторский стиль. Его музыкальный драматизм – явно бетховенского плана, а в целом стилистика сочинения – некая среднестатистическая романтическая, где над каждой нотой незримо витает дух гениального Вебера. Но, безусловно, Маршнер – профессиональный, мастеровитый композитор, не лишенный таланта. Он прекрасно чувствует оперный жанр, ловко управляется с его формой, как талантливый драматург использует принцип контраста, противопоставляя мистическое комическому, а трагедийное бытовому, причем делает это не эклектично, а целенаправленно ведя своего слушателя к наэлектризованной кульминации, удерживая его интерес на протяжении всего опуса. Он не лишен и мелодического дара – автор тонко чувствует национальный характер и способный выразить его в музыкальных формах. И все же веберовское начало в том же «Вампире» очень сильно – и в сюжетных коллизиях, и в музыкальном языке, и в самом методе изложения музыкальных мыслей чувствуется грандиозное влияние «Вольного стрелка».
Технически «Вампир» вовсе не прост: это зингшпиль, то есть опера, в которой время от времени появляются разговорные сцены (в петербургской постановке, где поют по-немецки, они идут по-русски, что облегчает коммуникацию с публикой, но требует недюжинного мастерства от артистов), то есть певцы должны себя проявить и как драматические актеры. Кроме того, она весьма густо населена: кроме баритона-протагониста тут необходимы три виртуозных сопрано, четыре тенора, столько же басов – и у каждого есть очевидные сложности в партиях. Разнообразные хоровые сцены (то хористы должны изображать призраков и демонов, то веселящихся бюргеров и пейзан) и насыщенный и бравурный оркестр добавляют проблем. Словом, не каждый театр возьмется за такой материал – не каждому он по силам.
В «Санктъ-Петербургъ Опере» превосходная крепкая труппа – театр привез в столицу два полноценных состава. В завершающем гастроли спектакле слух публики услаждали темный и массивный бас-баритон Юрий Борщев (Рутвен), яркая колоратура Олеся Гордеева (Мальвина), выразительный тенор Сослан Гагиев (Эдгар), чувственное сопрано Софья Некрасова (Эмми, одна из жертв вампира), яркое характерное меццо Наталия Кочубей (Сусе – комический персонаж из народа) и целый ансамбль зычных басов на партии второго положения. Помимо сольной убедительности все они демонстрируют хорошую ансамблевую культуру, что в этой опере также немаловажно. Разговорные диалоги актеры произносят с деланным пафосом, и при том совершенно намеренно – в этом чувствуется очевидная ирония постановщиков над забавными положениями романтического ужастика.
Музыкальное полотно собрал молодой маэстро Максим Вальков – ему удалось добиться динамичного прочтения, полностью раскрывающего характер бурной, предельно контрастной партитуры Маршнера, полной всевозможных музыкальных эффектов. Несмотря на весьма экспрессивный оркестр, Вальков сумел нигде не затенить певца, всегда оставляя его на первом плане, что логично и абсолютно необходимо в раннеромантической опере.
Первое знакомство публики с давно забытым, по сути, новым произведением Юрий Александров решил не отягощать излишней концептуальностью и новомодными изысками современного прочтения. Действие оставлено в средневековой Шотландии, герои одеты по моде далеких времен с неизменной клеткой в различных частях костюмов, вампир, скалясь, периодически показывает публике кинжалообразные окровавленные клыки, а обитатели преисподней – вылитые химеры с карнизов какого-нибудь Нотр-Дама. Сценическое пространство маститый художник Вячеслав Окунев «украсил» рентгеновскими снимками всевозможных конечностей – косточки и позвоночки не дают ни на минуту забыть о демоническом характере всего сюжета и страшной сцене разгула нечисти в самом начале оперы. Пространство оперного спектакля организовано в виде ступенчатого подиума, что облегчает задачу создания многоплановости в многолюдном действе и показа различных эффектных чудес.
