Елизавета Авдошина
Воссозданный кабинет Юрия Завадского открывает новое мемориальное пространство театра. Фото агентства «Москва»
Театр Моссовета в Москве приступил к работе в новом сезоне. Когда-то ведущий театр Москвы, чья история перевалила за 100 лет, сегодня никак не может преодолеть противоречивую репутацию. Театр активно предпринимает попытки к перерождению, но каждый раз находятся ярые критики. И если три сезона назад это казалось естественным – только-только пришел новый художественный руководитель, то сегодня шокирует понимание, что интриги подпитываются из глубины труппы.
Команда художественного руководителя Евгения Марчелли и директора Алексея Черепнева действует поступательно. В круге их внимания – бренд Театра Моссовета, в том числе в его материальном облике. Помимо естественных причин (износ здания к 2020 году был колоссальный) есть причины стратегические – невозможно «омолодить» аудиторию театра, если не привести в современный вид его интерьеры. Здание на Триумфальной площади до недавнего времени оставляло депрессивное впечатление ( а здесь часто гастролировали и мировые труппы на Международном Чеховском фестивале!) Это была живая эмблема эпохи застоя - во всех смыслах.
Что имеется теперь: исторический сквер-сад отреставрирован, в театре обновлено техническое оборудование и проведен капитальный ремонт, который высветлил и осмыслил исторические пространства и обновил бытовые. Музейная часть подготовила замечательную фотолетопись на сцене «Под крышей»; в главном фойе во всю высоту стен появилась фотогалерея советских звезд Театра Моссовета – от Веры Марецкой до Фаины Раневской, от Николая Мордвинова и Ростислава Плятта до Сергея Юрского. Это за минувший сезон. Уже нынешний открылся ключевым преображением «забытого» пространства. Весь верхний этаж на уровне балкона зрительного зала преображен под мемориальное пространство. Теперь здесь будет расположена постоянная экспозиция «Стоя на плечах гигантов»: кабинет Юрия Завадского, «придуманный» к 130-летию со дня рождения выдающегося режиссера, который создал славу этому театру, ведя его за собой почти 40 лет, сплетая в своих спектаклях наследие Серебряного века и вызовы советской эпохи.
Экспозиция сделана в игровом формате: тут нет скучных экспликаций о месте Завадского в сонме великих. Кабинет режиссера с его настоящими артефактами – столом в форме самолета, анцелярскими принадлежностями, портретами учителей, разложенных, как летящее полотно, книгами из театральной библиотеки – представлен как инсталляция за стеклом. А сам Завадский, ученик Станиславского и Вахтангова по театру (а вот уроки изобразительного искусства он брал у одного из учеников Серова), – показан как человек творческий во всем. Здесь подчеркнута его отличительная черта изучать мир с карандашом в руках, то есть непрестанно отражать его на бумаге в самых причудливых формах. Завадский даже репетировал, держа не один, а целую охапку отточенных карандашей в руках, чтобы, не отрываясь, вести свои зарисовки, следя за артистами на слух. К созданию персонажа он подходил через его портрет – делал актерам рекомендации по гриму. Об этом неоднократно вспоминал Плятт, как однажды набросок Завадского буквально вывел его из творческого кризиса, помог создать образ. Графика режиссера переведена на крупные носители – световые панно и декоративные объемные фигуры заполняют белоснежный коридор, – шаржи смотрят на посетителей со стен, а абстрактные рисунки «звучат» в духе Кандинского. Все это оформлено стильно, а главное – обещает продолжение. В планах театра – максимально открыть свою музейную коллекцию, сделать ее доступной для зрителей. И, в частности, открыть еще одну экспозицию, в противоположном крыле – уже в посвящение Павлу Хомскому (в 2025 году – 100 лет), режиссеру, который составил перестроечную славу Театру Моссовета. Его постановка – визитная карточка «Иисус Христос – Суперзвезда» отпразднует скоро 35 лет.
На 102-й сезон театра запланирован ремонт зрительного зала и смена кресел, изрядно поизносившихся за эти годы; начнутся проектировка и строительство нового корпуса театра с новой сценической прощадкой. Театр расширяется, не останавливая при этом уставную и гастрольную деятельность. Увеличились показатели посещаемости, а вместе с ними внебюджетные доходы. В театре возобновили премию Завадского – за профессиональные достижения. То есть по всем формальным показателям – театр работает, труппа занята разнообразно. Речь не только о выпускаемых постановках – ведь кто-то видит разницу между плохим и хорошим театром, а кто-то готов ходить только на громкие имена – поклонники Александра Домогарова, который покинул труппу «Моссовета», до сих пор не могут успокоиться, хотя их кумир давно уже выходит на сцену Театра Армии и без работы не сидит. То, что уход знаменитостей – не показатель здоровья театра, а лишь деталь в его истории (к примеру, говорит ли о здоровье театра то, что в него раньше ходили исключительно на Виктора Сухорукова?), подтверждает тот факт, что кто хотел остаться в его коллективе, тот остался. Как, например, Андрей Кончаловский, который вполне нашел с Евгением Марчелли общий язык. И вот когда, казалось бы, выпущено достаточное количество зарекомендовавших себя премьер, когда Евгений Марчелли с неподдельным энтузиазмом старается создать дружескую, плодотворную атмосферу в труппе (в этом очень просто убедиться, увидев, с каким уважением и теплотой худрук общается с подчиненными), случается удар в спину.
Долгие годы режиссер Юрий Еремин служил штатным постановщиком в Театре Моссовета, плотно работал с труппой, входил в худсовет, который стоял во главе театра после смерти худрука Хомского. Труппа его любит, конечно, что он и продемонстрировал, рассказывая о каждом награждаемом из его рук актере всякие профессиональные комплименты и получая взамен такие же, - его пригласили наградить старейших актеров на открытии сезона. И когда все размякли и раздобрели, Юрий Иванович, режиссер, чье время очевидно уже ушло в силу естественных причин (80 лет!), решил выдать коду. При всей труппе и под камеры он решил поразмышлять о «русофобии» в контексте судеб московских театров, в частности Театра Моссовета, куда назначен – цитирую – «режиссер с нерусской фамилией». Рядом было перечислено еще два московских режиссера. Но Еремин целился в Марчелли, который стоял с ним в эту минуту. Как лиса, которая забралась в курятник и долго готовилась, чтобы скрутить шею. Такой вот Победоносиков. Но скрутить не дали, впереди сидящие актеры негромко, но все же настойчиво попросили вернуть микрофон действующему руководству. Хотя с галерки все-таки послышалось: «Пусть говорит!» Неловкий момент замяли, но осадок остался.
Актерская и режиссерская ревность – страшная разрушительная сила. Еще страшнее видеть, как режиссер, чье время объективно закончилось, цепляется сухими пальцами за подмостки всеми правдами и неправдами. (Впрочем, никто его из родного театра не выгоняет, и весь предыдущий сезон он собирался выпускать и свою премьеру тоже, не считая того, что многие его спектакли сохраняются в репертуаре.) Такую бы память о прошлом он бы хотел передать как наследник Завадского? Как, спускаясь до низких оскорблений, говорить о чистоте нации со сцены прославленного театра? Думаю, нет. Но уязвленное эго оказалось дороже.