Наталия Звенигородская
В партии принцессы Авроры – Елизавета Кокорева. Фото Павла Рычкова/Большой театр
«Спящую красавицу» на московской сцене пробуждали не раз. Впервые в 1899 году знаменитый петербургский балет-феерию Петра Чайковского и Мариуса Петипа в Москву перенес Александр Горский, пользуясь системой записи танцев Владимира Степанова. В XX и XXI веках, опираясь на хранящиеся ныне в Гарварде записи по системе Степанова, балетмейстеры возродили не один старинный спектакль, вызвав огромный интерес и нескончаемые споры (была среди этих реконструкций и величественная и роскошная «Спящая красавица», которую для Мариинского театра в 1999 году воскресил Сергей Вихарев).
Московский спектакль Горского критика встретила неоднозначно, а публика – с большим энтузиазмом. Газеты сообщили как-то, что ложу первого яруса барышники продавали за 60 руб. при номинальной стоимости 16 с полтиной (приятно сознавать, что хоть что-то в нашей жизни остается неизменным в веках). До 1902 года балет прошел 47 раз, был возобновлен Горским в 1904-м и прожил до начала 1919-го. В 1920–1950-х годах легендарную постановку Петипа возобновляли Василий Тихомиров, Асаф Мессерер с Александром Чекрыгиным, а позднее с Михаилом Габовичем. После февраля 1958-го москвичи вновь увидели «Спящую красавицу» лишь спустя почти шесть лет.
В декабре 1963 года новую композицию и собственную редакцию шедевра Петипа представил Юрий Григорович. Аврора – Майя Плисецкая, Дезире – Николай Фадеечев, принцесса Флорина – Екатерина Максимова, Голубая птица – Владимир Васильев. Спектакль шел более семи лет. В 1973 году Григорович показал продержавшуюся затем в репертуаре два десятилетия вторую редакцию трехактного действа, в 1997-м сократил историю до двух актов. Все это время (в последний раз в октябре 2010 года) спектакль Григоровича шел в оформлении Симона Вирсаладзе.
В ноябре 2011 года по случаю открытия реконструированной Исторической сцены Большого театра Григорович в энный раз обновил редакцию «Спящей красавицы», но уже с неудачными декорациями итальянца Эцио Фриджерио. Выдержав 55 представлений, в октябре 2020 года эта версия прошла в последний раз.
Хотя очередное пробуждение ныне пафосно названо премьерой, в буклете произведение атрибутировано документально точно: хореография Мариуса Петипа, хореографическая редакция Юрия Григоровича (2011), художник – Симон Вирсаладзе (1973), балетмейстер возобновления – Регина Никифорова.
В вечер открытия сезона за дирижерский пульт встал Валерий Гергиев, что изначально должно было бы добавить градуса происходящему. Но, несмотря на торжественные раскаты ударных и неожиданные ритмические торнадо, на сцене не чувствовалось воодушевления. Внезапные взвихрения темпов нередко заставали танцующих врасплох. Это не добавляло исполнению так необходимого здесь брио (живости, веселья. - «НГ»), вынуждая артистов думать, кажется, об одном: только бы успеть, только бы вписаться.
Порядком сокращенный в сравнении с оригиналом, лишенный нескольких танцевальных сцен и очарования знаменитой «панорамы» – путешествия феи Сирени и принца Дезире к замку Авроры, балет как-то потерялся, распался по частям. Понятно, что давно следа не осталось от гимна золотому веку французского абсолютизма и от несбыточной грёзы о мировой гармонии, каким его задумывали Петипа и Чайковский. Но и уже не имперские, не романтические даже, а скорее декадентские настроения Вирсаладзе середины 70-х обернулись полвека спустя (художник возобновления декораций – Альона Пикалова) режущими глаз неряшливыми пятнами, которые никак не монтируются с симметрией мизансцен и академически выстроенными ансамблями. Чужеродными на этом фоне выглядят техничный, но слишком уж «причесанный», без темперамента танец Артема Овчаренко в партии принца Дезире и не во всем успешные, однако очевидные старания Елизаветы Кокоревой стать истинной Авророй.
Хотя бы отчасти припомнить, каких высот достигали, бывало, в «Спящей красавице» московские артисты, помогли две феи – фея Сирени Алёны Ковалёвой и фея Бриллиантов Маргариты Шрайнер. Впрочем, нет, феи все-таки три. Образ злодейки Карабос Денис Савин создал, забрав себе и отдав залу, кажется, все недостающее спектаклю воодушевление.
