Владимир Жебит
Построение в Советском Союзе государства справедливого распределения благ привело к возникновению тотального дефицита и за некоторыми товарами граждане выстраивались в длинные очереди. Фото РИА Новости
Вспомнилось, когда все это началось. В 1980-е годы, когда пошли знаменитые телемосты с американским телевидением, советским телезрителям открылся солнечный мир с успешными благоденствующими жителями, с поющими афроамериканцами, танцующими полицейскими, счастливыми иммигрантами и пальмами на фоне голливудских ландшафтов. А американцам, со своей стороны, было интересно, как можно существовать в холодных неуютных краях, где не бывает солнца, где неулыбчивые плохо одетые люди проводят время на нелюбимой работе, в очередях за продуктами и не имеют возможности свободно выезжать в другие страны.
Кружка – символ перемен
Популярный уже тогда советский телеведущий на прекрасном американском английском белой Америки раскрывал иностранцам глубинные преимущества советского образа жизни, в котором на самом деле есть многое, чего не хватает в Америке. А знаменитая фраза «у нас секса нет, а есть любовь», произнесенная одной из советских телезрительниц, от которой враз рухнули телезрители Америки и всего Советского Союза, несмотря на свою наивную незамысловатость, оказалась не так проста, поскольку спустя десятилетия раскрыла свой неожиданно глубокий смысл.
Московские телевизионщики 1980-х внезапно обратили внимание на большие кружки с кофе на столах у американских коллег, что было почти откровением с позиции аскетических правил советского ТВ. Советские телезрители лишь в редких случаях могли увидеть на экране такие вольности, как скромная чашечка кофе в уголке дикторского стола или на столиках «Голубых огоньков» с космонавтами. В конце 1980-х с исчезновением советских теледикторов и приходом несоветских телеведущих жбан с американо стал рабочим атрибутом на столах эфирников перед камерами российского ТV. Кажется, из него даже не пили, он просто стоял как символ нового образа жизни – у нас как у людей, как маленькая настольная Статуя свободы. Ну а дальше понеслось.
От кружки к стакану
Почему речь пошла сразу о телевидении? Потому что визуальный продукт стал вытеснять на второй план все остальные виды информации, стал основным средством формирования картины мира обывателя и, чего греха таить, основным орудием разрушения прежней коммунистической системы ценностей.
Если кто-нибудь заметил – в американских блокбастерах образ обычного полицейского, как правило, неразрывно связан с кружкой кофе. Образ полицейского, выбившегося в большие начальники, или просто большого начальника подается уже с тяжелым стаканом янтарного виски в руке. Такое впечатление, что в американских фильмах некоторые герои без кружки или стакана в кадре не появляются вообще.
Вспоминается какой-то голливудский фильм 1970-х, где одна из героинь появляется в кадре семь раз (подсчитано), каждый раз начиная с красивого закуривания сигареты. Напоминаю, что в советских фильмах положительным героям из всего перечисленного позволялось только курение папирос и самокруток как атрибута, сопровождающего мыслительный процесс или совещательно-дискуссионную атмосферу.
С точки зрения советского обывателя, американцы придают слишком большое значение атрибутике своего образа жизни, где важную роль играет потребительская сторона быта. Есть соблазн выделить образный ряд американского образа жизни, подаваемый в визуальной форме: автомобиль, офис, кружка с кофе, стакан с виски, пицца и гамбургер. Это набор американца, не замороченного домашним бытом, любящего свою работу, потому без материальных проблем, борющегося со злом, спасающего мир. Замечено, что подобное не характерно для визуализации образа жизни эстетствующих европейцев или прижимистых скандинавов. Мы видим, что это образ-антипод советскому обывателю, у которого как раз все перечисленное идет со знаком минус: материальные проблемы, нелюбимая работа, бытовуха, поиски смысла жизни, поиски себя в этой жизни. Иными словами, советский обыватель – рождественский подарок для западных политтехнологов с их арсеналом средств идеологической борьбы и перепрошивки мозгов.
Сдача крепостей
С 1990-х годов на пространстве постсоветского социума шел процесс, в котором западные и российские социальные технологи совместными усилиями дружно громили идеологические и культурные основы поверженного государства под аплодисменты поверженного народа, до которого еще не дошло, во что он влез. Пала смертью храбрых лучшая в мире система образования и подготовки кадров, обрушилась лучшая в мире научная школа, охватывавшая полный спектр исследовательских направлений, целевое финансирование уступило место тендерам, грантам, «дорожным картам». В российских университетах прописалась иностранная профессура, не говорившая по-русски, но без которых не было бы западных грантов. Гранты были теми стеклянными бусами, на которые были куплены те, кто был брошен государством, но еще мог на что-то влиять. Большинство остальных же тихо загибалось в пыльных лабораториях с отключенным за неуплату электричеством. Так умирает больная дворняга где-то на заднем дворе, тихо и покорно, не имея сил на поиск корки хлеба. Те, кому эту корку бросили, не умерли, но потеряли все, чем владели и гордились. Иное дело те, кто принимал «нужные» решения: они получили все и полученного им хватило не только на жизнь, но, похоже, и на десяток следующих инкарнаций.
«Ни одна крепость не устоит против осла, груженного золотом» – фраза, с легкой руки Плутарха приписываемая Филиппу II Македонскому.
Who is kolobok
Я уже писал в статье «Чемодан Пандоры, или Охота на архетипы «русского мира» (см. «НГ» от 19.03.20), как происходило плановое вытеснение архетипических образов русской культуры чужеродными персонажами. Еще в 1980-х советские детишки получили инъекцию «динозавриков», которые просочились в образный ряд позитивных русских архетипов. Никто, похоже, не понял, что произошло. Динозаврики – это стилизованное олицетворение драконов, к которым в русском мире в отличие от китайского всегда было особенно враждебное отношение. Читайте Апокалипсис и подумайте, за что Георгий Победоносец был назван святым и какие события скрыты за этим преданием. Перед самым праздником нового, 2024 года в одном из магазинов уже мелькнули новые динозаврики – в военном мундире с эполетами. Конспирологи, к чему бы это?
Укушенные динозавриками, наши детки, ощутившие себя такими же, как там, на Западе, уже наперечет знали американское кино – и мультперсонажей, и тем более, что такое хеппибездей, хеллоуин и буллинг. Стоит ли удивляться, когда дитя, отданное в дорогую престижную школу англоязычного профиля, спрашивает у своей мамы, кто такой kolobok.
Детки подрастали, росло ощущение приобщенности к западным ценностям, позволявшее им чувствовать себя гражданами цивилизованного мира и свысока смотреть на тех, кто не достиг подобного просветления, не бывал в Лондоне и Эмиратах, на Бали и Сейшелах. Родители, благосклонно относившиеся к таким формам развития отпрысков, похоже, так и не поняли всей серьезности последствий.
Контекст – убийца образов
Нынешняя весна неожиданно совпала с юбилеем одного из телевизионных мэтров, хорошо известного российскому телезрителю. Да, того самого, с телемостов. Его имя все эти годы ассоциировалось с остротой ума, великолепным вкусом и тележурналистикой высочайшего стандарта. (Странно, но у многих российских тележурналистов звездного уровня в биографии почему-то есть период, связанный с жизнью в США. Интересно, что здесь первично, что вторично.)
К юбилею мэтра на российский телеэкран вышел соответствующий телепродукт, из которого телезритель узнал, что мэтра в стране уже нет и живет-поживает он за тридевять земель, в славном городе Париже, на какой-то Рю. Российскому зрителю была показана красочная панорама жизни на вновь обретенной родине, выполненная в классическом стиле – с эйфелевым пейзажем, теннисным кортом, уютным французским кафе, где все – добрые друзья, с роялем в большой парижской квартире, с любящими домочадцами, поющими французские романсы на французском же языке, и – где ж без этого? – французский стол с вином, сырами и фруктами. Небольшого фрагмента фильма хватило, чтобы дальше уже не смотреть.
Первая мысль: а видел ли сам юбиляр эти кадры, а понял ли, как и в какой момент его подали российской телеаудитории? А дело-то в том, что неожиданное исчезновение юбиляра с российских экранов и появление в Париже определенным образом совпало с моментом начала известных военных событий, на волне массового исхода из страны так называемых релокантов. Все атрибуты наполненности французской жизни мэтра были продемонстрированы в дни, когда еще не развеялся дым над спаленным «Крокусом», на руинах которого росла гора цветов и детских игрушек. Телезрителям показали образ новой жизни юбиляра в прекрасной Франции – страны, из которой в Украину идут транспорты со снарядами и техникой для убийства российских солдат, мирных жителей и их детей. Страны, которая обязалась послать французских солдат убивать россиян.
На фоне этого belle vie юбиляра выглядела скорее как попытка кому-то что-то доказать. В любом случае можно заключить: люди, которые хотели еще раз показать россиянам того, кто был эталоном вкуса и иконой стиля, на деле разрушили его образ, тупо проигнорировав событийный фон. Было продемонстрировано то, в результате чего получилась банальная марципанная картинка, сквозь которую просвечивалось легкое презрение к оставленным российским реалиям, и к россиянам в частности. В итоге большой мастер окончательно смешался с пестрой толпой массовки. Мэтр, нам жаль! Каждый человек на склоне лет имеет право вернуться туда, где прошло детство, где был счастлив. Me quelle est l’image, telle est la mémoire – Мне каков образ, такова и память. Извините за мой французский.
Попытка обретения смысла
Иногда до нас доходит, что Россия исторически существует как бы вопреки человеческим законам – что для других смерть, для России благо. Империи рушились, как правило, с первого раза. Россия, разрушившись в прах, каждый раз снова восстанавливалась, набирая мощь. Это то, что не укладывается в нормальную логику. Поневоле в памяти всплывают слова, приписываемые фон Миниху-старшему – офицеру русской армии: «Россия, вероятно, управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно объяснить, как она вообще существует».
Построение в Советском Союзе государства всеобщей справедливости – справедливого распределения благ – привело к обществу тотального дефицита. Это породило советский комплекс, толкающий людей к бегству куда угодно, лишь бы спастись от нужды и идеологической зависимости.
Убивает не нищета, а утрата надежды. Иначе чем объяснить отнюдь не единичные факты, когда люди жертвовали высоким положением в советском обществе и бежали на Запад, чтобы остаток жизни провести мойщиком посуды, хоть и не имея возможности пойти в театр, но зато не зная очередей за самым необходимым.
Чем объяснить поведение сегодняшней протестной части российской интеллигенции, названной либеральной, принявшей сочувственную сторону киевскому режиму? Это не только те, кто получал западные гранты, среди них есть и те, кто искренне стал врагом и русофобом, желающим поражения и распада своей стране. Не надо упрощать, такие были всегда, в том числе и в царской России.
Нужно глубже понимать суть либералистских представителей социума, возводящих хулу на свой народ. Для некоторых из них светлым пятном в жизни остается эпоха Бориса Ельцина с его «Боже, храни Америку», когда вся страна была нараспашку, когда иностранные агенты в открытую делали свои дела, а государственные секреты оставались секретами только для российских граждан.
Суть либералов таится в смысле и ценностях их жизни – стать своими «там», пользуясь привилегиями диссидентов, лечь под большую и сильную Америку, сдав с потрохами свою страну как не оправдавшую надежд. С точки зрения психологии это выглядит как синдром «раба, ищущего богатого хозяина». Послушайте, те, кто называет россиян, переживших войны и революции, рабами, сами рабы, но не осознающие этого. Важно помнить, рабам не присущи такие черты, как великодушие и благородство, характерные для свободных личностей. Для раба нет мелочей, он всегда готов переступить мораль и предать, ибо в этом условие его выживания. Однако победившие рабы всегда устанавливают еще более жестокое рабство. Мы не знаем, что стало бы со страной, если бы к власти пришли те, кто дирижирует хором протестных группировок, живущих на средства западных инвесторов.
Комплексы, творящие историю
Пришедшее новое поколение россиян уже мало что знает о той теплой солнечной Украине, которую мы все когда-то любили. Уже не звучат по российскому радио красивейшие украинские песни. Не знает новое поколение и то, что русско-украинское слово «талан» в отличие от французского talent означает не «талант», а «судьба», «везение» и что русское слово «бесталанный» означает не «лишенный таланта», а «несчастливый», «невезучий».
Комплекс неполноценности всегда был слабым местом, глубоко сокрытым в украинском обществе, он шел от ощущения своей вторичности в гигантской империи от океана до океана. Этот чисто славянский комплекс идет от неприятия роли младшего среди братьев славян, он неискореним, как неискоренима гордыня большинства славянских народов.
Этот комплекс сделал украинское общество беззащитным перед желавшими сыграть на чувствах украинцев. Чувство национальной ущемленности легко и быстро трансформируется в нечто противоположное с помощью внедрения в массовое сознание идеи, способной преодолеть этот комплекс. Это старая, испытанная, безотказная и простая, как штопор, идея национального превосходства, на которой когда-то свернул себе шею германский народ.
Быстро и легко приобретенный в 1991 году суверенитет в условиях Украины был быстро интерпретирован как акт, не дающий сатисфакции, следовательно, не учитывающий национального достоинства. Ключ к пониманию: свобода не была обретена в кровавой борьбе, порождающей героев. (Последнее очень важно.) Фактически суверенитет был воспринят как шуба, пожалованная с царского плеча. Нужно было что-то предпринимать, и борьбу, порождающую героев, post factum Украине организовали.
Сегодня причины ненависти части украинцев к россиянам принято искать в недоработках со стороны российской власти, и российской дипломатии в частности. Действительно, чем и кем тогда располагала Россия на политико-идеологическом фронте: закрепленным в Конституции отказом от любой идеологии, чиновниками-«созидателями» с известными именами, заставляющими вспомнить греческое слово «оксюморон»...
Объем предоставленных Россией Украине в те годы средств и преференций официально оценивается в 100 млрд долл. Однако на украинском горизонте уже тогда во весь рост вставала фигура дяди Сэма с кошельком и морковкой на удочке. Полная победа в Украине ему обошлась всего в 5 млрд долл. Американская морковка оказалась дороже московских 100 млрд. Москва явно недооценила «бескорыстие» Киева, который тогда мог с гордостью заявить, что его не купишь и не все измеряется деньгами.
Можно с уверенностью констатировать: любые попытки развернуть Украину в сторону Москвы даже с помощью дипломатии экстра-класса, даже за самые большие деньги были безнадежны. Россия должна была пройти опыт полного провала своей внешней политики, поскольку в отношениях с бывшими советскими республиками безбожно путала внешнюю политику с внутренней.
Но главное было не это. Россия была слаба настолько, что уже не в состоянии была содержать группы войск и военные базы за рубежом. А далее уже и армию в целом. Украина же должна была получить опыт самостийности, построенной на вражде. Начиналась эпоха искоренения Русского мира.
Работа шла по-американски толково, последовательно, технологично, по всему полю: зачистка исторической памяти, осуществляемая в формах ликвидации памятников советского периода, затем и памятников периода имперской России, изъятия литературы и кинопродукции, имеющей отношение к российской культуре, запрета русского языка и, наконец, запрета всего русского. Параллельно создавались образы героев-борцов, писалась новая история и генеалогия украинского народа, шло переформатирование сознания и превращение в нацию, которая «превыше всего». Но сверхзадачей была подготовка Украины стать орудием удара по России.
В своей знаменитой поэме о великой резне «Гайдамаки» (1841) Тарас Шевченко писал: «За що люды гинуть?/ Тогожъ батька, таки жъ диты/ Жыть бы, та братаця./ Ни, не вмилы, не хотилы/ Треба розъеднаця,/ Треба крови, брата крови,/ Бо заздро шо въ брата/ Е въ комори и надвори/ И весело въ хати./ Убьемъ брата, спалымъ хату./ Сказалы и сталось». (Грамматика и орфография того периода соблюдена.) За что люди гибнут? Того ж отца, такие ж дети, жить бы да брататься. Нет, не умели, не хотели – нужно разделяться. Нужно крови, брата крови, завидно, что у брата есть и скотина, и в закромах, и весело в хате. Убьем брата, спалим хату. Сказали и свершилось.
Прошло полтора столетия, а простые обвинительные строки великого Кобзаря о его Украине звучат пророчески и страшно.
Агнцы vs козлища
Последнее десятилетие было знаковым для новейшей российской истории – произошел новый раздел людей на своих и чужих. Первый был начат в государствах, родившихся из бывших советских республик и создающих собственный миф государственности через отрицание былого родства и даже правды. Второй – на богатых и бедных граждан внутри России. Третий – на тех, для которых георгиевская ленточка имеет смысл, и на тех, кто стыдится называться русским, для кого «Спасение рядового Райана» является единственной окопной правдой.
Ценностный разрыв оказался глубоким настолько, что привел к распаду родственных отношений и даже семей, бегству из страны и даже прямому предательству. Кто-то назвал это духовной катастрофой, кто-то – разделением на агнцев и козлищ перед наступлением Апокалипсиса.
Года два тому назад на российском телевидении мелькнул сюжет о демонстрации учителей и учеников русских школ Латвии – тех, которым грозили закрытие и запрет русского языка. В один из моментов демонстранты неожиданно начали скандировать: «У Лукоморья дуб зеленый,/ Златая цепь на дубе том...» Именно в тот момент впервые пронзило от звучания этих строк и побежали мурашки по спине – это же код, это то, что принято называть русским кодом. Образный ряд в этих строках, данный Пушкиным по наитию, суть Свыше, есть кодовый набор, в котором записано все и много такого, что до сих пор не разгадано до конца. В этих образах-архетипах зашифрован опыт, накопленный поколениями предков, помогающий различать добро и зло, защищаться от зла и побеждать.
Русские архетипы транслируются через родомыслов – философов, поэтов, художников и композиторов, через их большие и малые произведения, написанные для тех, кто чувствует в себе отклик, кто относит себя к Русскому миру.
Для детей и учителей, декламировавших «Лукоморье» тогда в Риге, это было чем-то вроде мантры, дающей защиту от окружающих темных сил и надежду на спасение. Латвийские чиновные дяди и тети, еще не совсем забывшие русский язык, наверное, так и не поняли, от чего их корчит и что в происходящем Великом переделе человечества они уже обрели место по Ту сторону. А по Эту сторону остались те, у кого звучание «Лукоморья» вызовет мурашки.
Возможно, сегодняшним поколениям суждено стать свидетелями событий, о которых упоминалось в Апокалипсисе, а «Лукоморье» станет тем кодом, с помощью которого люди, заблудившиеся в потемках, будут отличать своих от чужих.
