Четыре выставки об искусстве 1920–1930-х годов

Выставка «Еврейский авангард» в Еврейском музее. Фото агентства «Москва»

Выставок открывается меньше, экспонировать можно не всё и не всех. Осмысление тех явлений/имен/произведений искусства 1920–1930-х, что широкой аудитории не очень известны, уже несколько лет один из самых перспективных векторов выставочной деятельности. Теперь – особенно. В этой подборке объединены проекты как раз о том времени. С одной стороны, авангард, с другой – наступающий на него соцреализм, с третьей – «тихое» искусство, не вписавшееся ни туда, ни сюда. Последние две выставки только что открылись, и подробнее о них речь впереди, на первые две я бы вернулась.

Группа «13». В переулках эпохи

Музей русского импрессионизма. До 2 июня

Существовавшая совсем недолго группа «13» (1929–1931) говорила «я», когда время требовало обобществленного «мы». Городские пейзажи, хождения друг к другу в гости, настроение, проснувшееся от того, как падает свет, или от понятной в узком кругу шутки, хранящая мгновенную эмоцию эскизность работ, – частная интонация «тихого» искусства оказалась заявкой на свободу. Которой эпоха не простила. Теперешний самый большой музейный показ «13» появился в результате исследований – куратор Надежда Плунгян защитила по ним диссертацию. «Переулки эпохи» перешагивают через узкие хронологические рамки, прослеживая дальнейшую судьбу художников.

Подробнее см. «НГ» от 14.02.24

Еврейский авангард. Шагал, Альтман, Штеренберг и другие

Еврейский музей и Центр толерантности. До 9 июня

Учрежденная в 1918 году в Киеве Культур-Лига должна была способствовать формированию нового светского еврейского искусства на идише. Советская власть, правда, быстро внесла коррективы в функционирование организации. Художественная секция Культур-Лиги просуществовала до 1924 года, но импульс, полученный авангардом от еврейских художников, в том числе в сценографии, невозможно переоценить. Сделав ядром проекта реконструкцию московской выставки 1922 года, кураторы Кристина Краснянская, Мария Гадас и Светлана Амосова вместе с тем показывают, как сначала новое искусство черпало силы в этнографических мотивах и как вскоре оно переменилось – порой весьма радикально, впитав черты европейского модернизма, с одной стороны, и советские реалии – с другой.

Подробнее см. «НГ» от 18.03.24

Москвичка. Женщины советской столицы 1920–1930-х

Музей Москвы, до 25 августа

На этот раз куратор Надежда Плунгян предстает как автор книги «Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов». «Москвичку» к выходу в свет они готовили с Ксенией Гусевой: Надежда Плунгян отвечает за изобразительное искусство, Ксения Гусева – за текстиль. «Женщина и революция», «Героиня НЭПа», «Художница и Муза», «Жизнь работницы» и т.д. – нынешний культурологический срез охватил квартиры и улицы (сценография Анны Румянцевой), не только изобразительное искусство (с известными, а главное, и с неочевидными именами), но и архивные документы. Экспонатов – 2000, так что смотреть-читать, возможно, придется не один раз.

Невидимы и свободны. Три взгляда на советский модернизм 1920–1930-х

Историко-художественный музей «Новый Иерусалим», до 8 сентября

Коллекцию «Нового Иерусалима» изучали студенты, которые в рамках 5-й кураторской школы Avant-Garde LAB (руководил ею Александр Кремер) три года назад защитили о ней проект, искусствоведы старшего поколения – и не искусствоведы. С тех пор музей решил проект расширить, теперь в фокусе внимания оказались 25 художников (как и в предыдущей выставке, здесь открываешь для себя и малознакомых авторов) и 130 работ, часть которых прежде не выставляли. От поисков художественной манеры, тренируемых на портретах и домашних сценках, через жизнь в социуме выставка движется к путешествиям на Восток, с одной стороны, и к другим, духовным поискам – с другой.