Елизавета Авдошина
Спектакль «Женитьба» сосредоточен на комической интриге.
Фото с сайта www.fomenki.ru
В театрах, видимо, решили ударно начать Год семьи, объявленный на 2024 год в России. Сразу две столичные премьеры вышли по старинным русским комедиям о женитьбе – деле для отечества необходимом, как писал Гоголь. В «Мастерской Петра Фоменко» гоголевскую комедию играют как водевиль, а в Театре Моссовета настоящий водевиль Александра Шаховского разыгрывают как современную пьесу о споре поколений.
«Женитьбу» не случайно атрибутируешь на спектакле «фоменок» как водевиль. Ведь уникальность комедии Николая Васильевича в том и была: абсолютно водевильный сюжет, как уже не слишком юная невеста выбирает себе женихов (один другого проблемнее), неожиданно заканчивается драматической коллизией, уже не внешней, а внутренней. Виновник торжества, незадачливый жених Подколесин, заручившись приязнью избранницы, разлакомившись будущим подле красивой жены, через минуту прыгает в окно и – был таков. Почему? Отчего? Непознаваема русская душа!
Открытый финал, оставленный Гоголем, трактуется каждый раз заново, то более мрачно, то курьезно. «Совершенно невероятное событие» сыграно в фирменном акварельном стиле «Мастерской…». Спектакль сосредоточен на комической интриге и выводит на водевильный оборот – можно вволю насладиться балаганными перипетиями и милыми репризами.
В постановке есть шанс для каждого актера провести свою линию. И для «Женитьбы» это немаловажно. Помимо того, что у автора все персонажи выписаны в ярчайших характерах и колоритных типажах, в спектакле заняты те актеры труппы, кто в последнее время не избалован новыми ролями. Да еще совсем новое поколение труппы здесь впервые вступает на подмостки – и отлично показывает себя. И купеческая дочь на выданье, дебелая красавица Агафья – Ольга Бодрова, и мужиковатая ее тетка – Елизавета Бойко, и большеглазая, быстрая, как ветерок, Дуняша (Екатерина Новокрещенова – актриса с редким амплуа травести).
В режиссерах значится не только Евгений Каменькович, но и главное «трио» – Мадлен Джабраилова (сваха), Иван Вакуленко (надворный советник Подколесин) и Юрий Буторин (друг его Кочкарев, решивший взять на себя роль свахи-тамады). У Мадлен Джабраиловой, наверное, тут самая удивительная роль: в ее исполнении сваха предстает не старорусским персонажем, закутанным в платок, а ультрасовременным свадебным агентом в элегантном брючном костюме терракотового цвета с необъятной дамской сумкой, где прячутся разные женские хитрости. Костюмы Марии Боровской подчеркивают «русскость», но и включают диалог с современностью, особенно в женских платьях, и – подчас превосходят находки сценографии (художник – Ирина Корина), которая тут скорее сообщает пространственно-временную характеристику, чем метафоризует действие. Раз уж на свадьбу принято делать фотосессии, то эту традицию (даром что при Гоголе фотография в России только зарождалась) решили сделать всеобъемлющей. Купеческий дом Купердягиных превращается в Торговый дом с фотоателье и свадебным салоном, а над всем возвышается вывеска в форме кулака в память о суровом батюшке. Так что женихи все будут запечатлены еще до смотрин – посетителей сразу на фоне репродукций с итальянскими видами фотографирует Дуняша.
И только в конце белоснежный свадебный стол так печально красив оттого, что за него так никто и не сядет праздновать рождение новой семьи, что становится аллегорией несбывшихся надежд.
Сватовство, ключевая часть комедии, решена вполне традиционно в образах каждого жениха, составляющих всю соль гоголевской сатиры: одному невесту высокообразованную подавай, хотя сам по-французски ни бельмеса; другому – характером посмирней; третьему – приданое побогаче. И только бывший моряк Жевакин, как настоящий романтик, готов ценить исключительно женскую красоту. Его играет Степан Пьянков, и это совершенно особая роль, сделанная с большим чувством. Артист и сам имеет насыщенную удивительными поворотами судьбы биографию, и своего нелепого героя – потертого, но душевного пьянчужку, помотавшегося по свету, – представляет в высокой трагикомедии. Говорить знаменитую фразу, что уже в 17 раз получает отказ, Жевакин выходит на авансцену, и это щемящая минута его признания, одиночества становится зеркальной по отношению к монологу Подколесина, когда тот размышляет: а что его собственно держит в комнате в ожидании невесты? Один бежит любви, другой стремится к ней и – не находит.
«Замужняя невеста» Театра Моссовета тоже появилась в репертуаре театра по инициативе артистов, а худрук Евгений Марчелли уже расставил последние акценты в этом милом водевиле, который написан поэтом-драматургом Шаховским в соавторстве с Александром Грибоедовым и Николаем Хмельницким. Все авторы как раз и были литературными предшественниками Гоголя. В стихотворной комедии (1817 год) уже чувствуются будущие наметки «Горя от ума»: вся коллизия заключается в противоборстве старших поколений семьи и ее молодых наследников, желающих пожениться без осуждения рода и отлучения от наследства, – за патриархальными героями уже видятся будущие Фамусовы, Хрюмины, Тугоуховские, Хлестовы…
Совсем иная сюжетная ситуация, но не менее абсурдная по новым меркам, чем в «Женитьбе». Сирота Наташа (Екатерина Девкина), воспитанная «у знати», встречена Любимом (Сергей Зотов) в Петербурге. Там же молодые влюбленные уже тайно и обвенчались. Но, чтобы пройти настоящий экзамен у большой семьи жениха, невесте при знакомстве приходится идти на обман, играть роль заезжей дальней родственницы и расточать свое обаяние в надежде заручиться одобрением всех дядюшек, тетушек и главы семейства – бабушки Матрены Карповны. Ведь гордые помещики настроены скептически: «русскую мамзель нашел», а вдруг того и гляди, все нажитое семьей непосильным трудом промотает. Но юмор-то в том, что почти все уже вдовцы и «синие чулки», а берутся поучать молодых.
Все заканчивается, согласно жанру, счастливой свадьбой, но есть нюанс. Все равно нехороша оказывается невеста, решившаяся обвести всех вокруг пальца, даже во имя любви. Так что в финале, когда свет гаснет, оставляя барышню в громких рыданиях, уже проложен мостик из века минувшего в век нынешний. Загнав жениха в угол, девица уже совсем иначе говорит с консервативным обществом – эмансипация не за горами! Этот аккорд вообще очень характерен для режиссерской картины Марчелли, всегда изучающего женский характер в его трансформациях, внутри общества и эпохи.
Спектакль отличается «многоголосицей», хотя, возможно, ансамбль еще сыграется. Впрочем, его редкое качество, что на камерной сцене собираются три поколения актеров. Центральными ролями тут, наоборот, становятся роли по факту эпизодические, как, например, бенефис заслуженной артистки Марии Святославовны Кнушевицкой (помещица Звонкина). Именно ее, не столь протяженное по времени, но такое точное по интонациям, паузам (ведь это стихотворные строфы!) и жестам сценическое существование во всех смыслах задает тон действию, сжатому, но наполненному, ведь спектакль идет всего час двадцать без антракта.
Запоминаются выходы и Александра Бобровского (старый офицер Искрин), и Андрея Рапопорта (въедливый Бирюлькин), и Валентины Каревой («трехмужняя вдова» Брызгова), на них ложится вся ответственность за истинную комедию. Ведь смешно не от внешних приемов, когда стихотворный текст вдруг перемежается комментариями в разговорном стиле, или текст преувеличенно ударно выкрикивается, писклявится и т.п. А когда актер так играет крохотный эпизод, что вся жизнь его героя видна как на ладони, – ему сочувствуешь, споришь с ним, наконец, неотрывно следишь за самим артистом, стараясь не пропустить метко поданную реплику. Да и зазора с историческим костюмом уже не чувствуешь – настолько актер вжился в роль. Так что, скажем по-стариковски: пока молодым и впрямь есть чему поучиться.
