Марина Гайкович
Второй акт завершился преждевременной, но заслуженной овацией: публика не отпускала любимицу.
Фото Андрея Чунтомова предоставлено пресс-службой театра
В Пермском театре оперы и балета прошло концертное исполнение оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок». Тем самым театр вносит свой вклад в празднование 180-летия одного из главных оперных композиторов России – не только по количеству, но и по содержанию. Кажется, наследие Римского-Корсакова еще ждет исследователя, который впишет имя композитора в мировой контекст.
Практика в этом смысле идет впереди: то и дело возникающие постановки опер композитора, нетривиальные, не заигрывающие с русским лубочным стилем или политической обстановкой. «Великий сказочник», как определяли место Римского-Корсакова на поле музыки XIX века, открывается как носитель тем, волнующих общество – не российское, но мировое, – сегодня, актуальных и завтра. Дмитрий Черняков, считавший своей миссией перевернуть отношение к операм Римского-Корсакова на Западе, достиг искомой цели: только что в берлинской Комише Опер «Золотого петушка» поставил Барри Коски, один из знаковых современных режиссеров. А Дмитрий Бертман несколько лет назад эту же оперу представил в Дюссельдорфе. Сейчас реплика этой постановки идет в «Геликон-опере», и это единственная возможность увидеть «Петушка» в Москве, если не считать оперы-балета в Музыкальном театре им. Сац, реконструирующем проект Сергея Дягилева.
Нельзя не назвать Валерия Гергиева, чье чутье и вкус определили Римского-Корсакова в ранг безусловных величин: именно Мариинка сегодня накопила самый большой багаж спектаклей, не говоря о частых концертных исполнениях опер Римского-Корсакова с лучшими солистами театра (и мира). Первые обменные гастроли с Большим посвящены именно ему, великому гуманисту.
«Золотого петушка» из всего наследия Римского-Корсакова в Перми выбрали не случайно. Велик соблазн вскрыть содержательный подтекст политической сатиры, которую приписывали этому опусу. Впрочем, как и его первоисточнику – сказке Пушкина. Но то лишь пласт, объем же куда сильнее, и это тоже чувствуется: не зря задумали не спектакль, но не предполагающее визуализации концертное исполнение, дабы дать слушателю простор для интерпретации. Автору этих строк в связи с «Золотым петушком» вспоминается документальный фильм о Борисе Покровском «Великий консерватор», где использовали последнее видеоинтервью режиссера. Звездочета наделял божественно-мистическими функциями, о Додоне сказал «это вся мерзость Руси» и резюмировал: «Страшнее произведения нет в русской литературе… Это только России может быть так страшно». Мудрец.
В смысле объема кульминационным для пермского исполнения оперы стал второй акт, который композитор целиком посвятил Шемаханской царице, заметно укрупнив пушкинскую героиню. Надежда Павлова, которую пермский зритель и встречает как царицу, в Шемаханской достигла потрясающего эффекта маняще-магических чар, чья мерцающая природа колебалась от плюса к минусу, очаровывала и затягивала в бездну. На ее стороне был хор, в чьем тоне присутствовали сдержанность и строгость, ближе к финалу – безнадежность. Исполнитель же роли Додона Валерий Гордеев – тембристый баритон с довольно неплохой техникой – отрабатывал скорее лежащую на поверхности буффонно-сатирическую повестку. В тон ему вторили сыновья, которых пели Анатолий Шлиман и Алексей Герасимов, а разбавляли атмосферу Александр Егоров (Полкан) и Лариса Келль (Амелфа), интонируя свои партии так, словно наблюдают степень безумия правителя. Антон Бочкарев сумел создать своего Звездочета – без иронии, попытавшись стать олицетворением роковой силы, к тому же без потерь взял верхние ноты в своей партии Звездочета. А в партии Золотого петушка выступила Ирина Байкова, каждый раз нагнетая, усиливая реплики – и, как известно, доведя Додона до печального финала.
Дирижировал оперой Федор Леднев, и его приглашение тоже можно назвать удачей кастинга. Пермский театр открыл маэстро как оперного дирижера и продолжает это сотрудничество, рискнув доверить Ледневу, специалисту по новой и новейшей музыке, партитуру композитора, который лишь перешагнул рубеж ХХ века. И хотя были небольшие помехи акустического характера, ощущение расползающегося звука, надо признать, что выбор дирижера попал в точку. Все же «Золотой петушок» закрывает оперную страницу XIX века и открывает потрясающий в своей многоликости, далекий от красоты в ее романтическом изводе мир оперы XX века. Отсюда – прямой путь к «Похождению повесы» Стравинского, которую Леднев уже в качестве дирижера-постановщика спектакля представит здесь же в конце сезона.
Пермь–Москва