Владимир Дудин
Меццо-сопрано Василиса Бержанская дебютировала на «Площади искусств» с программой арий Вивальди и Генделя.
Фото Стаса Левшина/Санкт-Петербургская филармония им. Д.Д. Шостаковича
Задуманный маэстро Темиркановым на рубеже тысячелетий как пышный представительный фестиваль в канун европейского Рождества, который становился бы местом встреч любимых друзей-музыкантов маэстро в Петербургской филармонии, «Площадь искусств» был призван собирать в это самое бодрое и чудесное время года – время русской зимы – международную публику, которая до последнего момента и не думала переводиться в бывшей столице России ни зимой, ни летом.
После небезуспешного крещендо примерно первых десяти лет «Площадь искусств» постепенно и неизбежно стала испытывать необходимость в обновлении концепции, расширении списка исполнительских и композиторских имен. Медленно, но верно в его орбиту, наконец, была вовлечена, например, барочная музыка в ее HIP-традиции, сюда заглядывал несколько лет назад даже знаменитый немецкий ансамбль Concerto Köln с Юлией Лежневой. Но если когда-то желание маэстро и дирекции филармонии пригласить на фестиваль, скажем, грузинскую скрипачку Лизу Батиашвили, латышскую меццо-сопрано Элину Гаранчу, французскую сопрано Натали Дессей, норвежского пианиста Лейфа Уве Андснеса или легендарного пианиста Евгения Кисина были абсолютно досягаемой и естественной реальностью, то после изменения политической ситуации заветный список исполнителей претерпел существенные коррективы. Тем не менее организаторы фестиваля сделали все возможное, чтобы программа «Площади искусств» – 2023 смогла удивить допандемийным разнообразием имен, жанров, стилей, намерений.
Музыка события послышалась уже в одном только факте открытия фестиваля Тринадцатой симфонией Шостаковича на стихи Евтушенко. Именно в этой симфонии (которую в минувшем сезоне впечатляюще исполнял Теодор Курентзис со своим оркестром и, к слову, этим же солистом, басом Алексеем Тихомировым) есть часть под названием «Страхи». Со сцены Большого зала филармонии в тот вечер неслись строки: «Умирают в России страхи, словно призраки прежних лет /…/ Я их помню во власти и силе при дворе торжествующей лжи. Страхи всюду, как тени, скользили, проникали во все этажи». Эту симфонию давно не исполнял даже сам маэстро Темирканов, зато его наместник маэстро Николай Алексеев решился исполнить это свидетельство Шостаковича, для которого так важно было написать, вооружившись словом Евгения Евтушенко, о том, что «Даже странно и вспомнить теперь. Тайный страх перед чьим-то доносом, тайный страх перед стуком в дверь. Ну, а страх говорить с иностранцем?».
Премьера симфонии состоялась в Москве в 1962-м, в 1963-м была исполнена в Минске, но уже в 1966-м на нее был наложен негласный запрет. В том же концерте по контрасту с политическим высказыванием Тринадцатой успокоительным контрастом звучал Виолончельный концерт Шумана с солистом Александром Раммом. В концертном проекте Юрия Башмета, который был другом маэстро, особенно когда играл вместе с ним музыку Гии Канчели, принял участие Константин Хабенский, читавший главы из «Калигулы» Камю под прикрытием благостной музыки Чайковского, Сен-Санса и Малера. Пианист Фредди Кемпф продолжает удивлять своей независимостью, приезжая сюда в этот период разорванных дипломатических отношений. На этот раз он удивлял неплохой сохранностью своей исполнительской техники в музыке Шуберта, Шопена и Рахманинова. Он же выступил как солист и в Первом фортепианном концерте Шопена вместе с АСО под управлением Димитриса Ботиниса – дирижера, в котором многие видят очень перспективную музыкантскую персону.
Агональной вспышкой любимого в Петербурге «исторически информированного исполнительства» стал концерт меццо-сопрано Василисы Бержанской, дебютировавшей на «Площади искусств» с программой ее любимых арий Вивальди и Генделя. Певице досталось второе отделение, а первое было отдано Фаруху Рузиматову в его бенефисном балете «Венецианский мавр» на музыку Перселла по трагедии «Отелло» Шекспира. Его куртуазной Дездемоной была Илзе Лиепа, Яго – сам Иван Васильев, а Эмилией – Кристина Махвиладзе.
Оркестр Pratum integrum в ситуации исчезнувших из России всех европейских барочных коллективов сделал возможное и невозможное, чтобы напомнить временно осиротевшим меломанам все то прекрасное, что несет с собой эта музыка, эта культура, звуковая эстетика и философия. Он с большим усердием играл подробности, отражающие познания в теории аффектов и искусстве риторики вместе с Василисой Бержанской, которая также представительствовала за всех барочных див от Юлии Лежневой до Чечилии Бартоли, демонстрируя, разумеется, прежде всего и свое очень яркое лицо во владении виртуозной техникой, где нет предела совершенству.
Рядом с ослепительной вспышкой барокко тихим светом озарил афишу фестиваля сольный концерт пианиста Алексея Любимова «Ностальгия по лирике», соединивший в одной программе сочинения Брамса и Сильвестрова. Фантазии op. 116, Интермеццо ор. 117 и Рапсодии ор. 79 послужили надежными романтическими контрфорсами для большого блока хрупкой, призрачной, терапевтически-бесплотной музыки Валентина Сильвестрова. В него вошли циклы «Китч-музыки», «3 февраля 1857 года (В память о М.И. Глинке)», «Осенняя серенада» и «Ночная серенада», Три багатели, Четыре пьесы 2006 года и две пьесы, написанные в Берлине в 2023 году – «Мгновение» и «Колыбельная». Наделенный деликатно-пронзительным профессорским красноречием, Алексей Борисович пояснил слушателям Малого зала им. М.И. Глинки, что такое феномен камерной музыки Сильвестрова, которая «поворачивает нас в красоту. И это не имитация красоты, но метафора музыкального языка, принадлежавшего всем эпохам, языкам, странам». Исследовательский жест Любимова заключался в том, как идеально точно соединил он ветви родословного древа жанра между опусами Сильвестрова и Брамса, обнаруживая в этом неизбывную «тоску по мировой культуре», обостренную до невротических приступов в наше время.
Впервые за много лет на «Площади искусств» выступил и Валерий Гергиев с оркестром Мариинского театра, дав услышать в своем исполнении Шестую Шостаковича и Четвертую Брукнера. В серии больших симфонических концертов яркий след оставила и Пятая Малера в исполнении ЗКР под управлением Дмитрия Юровского, который в этот раз как никогда прежде напомнил о себе как о сыне выдающегося маэстро Михаила Юровского, подарившего миру двух сыновей-дирижеров, знающих язык музыки в деталях и способных на этом языке говорить о самых труднопостижимых вещах и явлениях.
Своим приношением памяти Темирканова поделился на фестивале и Владимир Спиваков с «Виртуозами Москвы», привезя в Петербург музыку Баха, Моцарта, Шенберга, Веберна и Канчели. О стремительно уходящей, но пока еще дающей о себе знать эпохе большого дирижирования дал знать концерт ГАСО им. Е. Светланова под управлением Александра Лазарева. Редко исполняемая «Буря» Петра Ильича Чайковского стала логичным предвестием «Рапсодии на тему Паганини», в которой солировал Николай Луганский, давший за последнее время в Петербургской филармонии рекордное количество концертов. Умилительно было наблюдать за тем, как маэстро живо общался с залом, не жалея широких жестов и улыбок. Но не могло обойтись на «Площади искусств» и без участия еще одного любимого Темиркановым пианиста – Дениса Мацуева, который сыграл «Времена года» Чайковского, Сонату си-минор, но не Листа, а Рихарда Штрауса и Пятую сонату Скрябина.
А завершался фестиваль, по свидетельству очевидцев, совсем не веселым финальным гала-концертом, собравшим звезд, среди которых была и сопрано Альбина Шагимуратова, и пианистка Елизавета Леонская, и скрипач Вадим Репин, выступавшие с ЗКР под управлением Александра Рудина.
