Александр Матусевич
74-летний певец до сих пор активно выступает. Фото Лилии Ольховой/пресс-служба зала «Зарядье»
Визит столь крупной знаменитости с Запада, каковой является итальянский бас Ферруччо Фурланетто, по нынешним временам разрыва почти всяческих контактов с Европой и Америкой – явление экстраординарное. А со стороны вокалиста – почти героическое: отразится ли его «демарш» как-то на карьере дома – жизнь покажет. А на текущий момент именитого певца пока рады видеть многие театры мира – по осени, уже в этом сезоне он пел в берлинской Штаатсопер и венской Фольксопер, на вторую половину сезона запланированы выступления в Венгерской госопере, оперном театре австрийского Граца и вновь в Берлине. Поэтому не скажешь, что к нам маститый итальянец приехал потому, что его больше нигде не ждут: ждут и еще как – Фурланетто – это, безусловно, имя.
В Россию Фурланетто заглянул за оперной премией «Онегин» (он безальтернативно ее получил в номинации «От России с любовью»), спел в Мариинке своего коронного короля Филиппа в «Дон Карлосе», а для Москвы припас сольную концертную программу, сочетавшую две его исполнительские ипостаси, оперную и камерную. В обеих он преуспел за время своей внушительной по продолжительности карьеры: 19 марта будущего года исполнится полвека, как Фурланетто выходит на сцену.
В 1974-м он сразу начинал с Верди, причем со значительных партий – Спарафучиле в «Риголетто» и Банко в «Макбете». Потом был громкий дебют с Караяном в Зальцбурге («Дон Карлос», 1986), после чего певец вошел в число топовых исполнителей: его богатый, фактурный бас сразу рассматривался как подходящий для драматических ролей в операх главного итальянского композитора. Правда, он очень долго не расставался с Моцартом и Россини – по некоторым оценкам, именно для такого рода музыки его голос больше подходит, чем для романтической оперы. До России певец добрался уже в начале нынешнего века, пел здесь неоднократно в театрах и концертных залах обеих столиц, в том числе и в русском репертуаре, который он включил в репертуар во второй половине своей карьеры. Кроме того, Фурланетто – редкий пример оперного певца, уделяющего камерному репертуару не меньшее внимание, чем собственно оперному.
На концерте в «Зарядье» была продемонстрирована исчерпывающая палитра – практически антология творчества Фурланетто за полвека. В первом камерном отделении – Брамс, Мусоргский, Рахманинов. Во втором, оперном – моцартовские арии, сцены смерти из опер Массне и Мусоргского, коронный Филипп, и на закуску (в качестве биса) – каватина Алеко. Русская музыка звучала много, причем в обеих частях концерта. Оба отделения певцу аккомпанировала русская пианистка Наталья Сидоренко: оперные произведения были, таким образом, поданы в щадящем формате, когда нет необходимости бороться с оркестром.
Тем не менее даже в таком режиме оперные арии прозвучали менее убедительно, чем камерные сочинения: в гораздо большей степени чувствовалась амортизированность голоса, общая усталость, трудности борьбы с экстремальными участками диапазона партий, особенно это касалось верхнего регистра. Наивно ожидать от 74-летнего вокалиста юной свежести тембра и мощи молодого атлета, но даже и с учетом этого фактора контраст между камерным и оперным отделениями не заметить было невозможно. Безусловно, певец сохранил свой красивый тембр, массивный, богатый, объемный звук; наработанное мастерство и накопленный опыт ему позволяют скрадывать объективные недостатки и переключать внимание публики на тонкости драматической игры – тем не менее оперные фрагменты ему даются с заметным трудом: кроме борьбы с верхними нотами есть проблемы с кантиленой, а иногда и с интонацией. Что касается актерской выразительности, то в Лепорелло, Филиппе или Дон Кихоте она более естественна и трогательна. Очевидно, что певец точно понимает смысл пропеваемого текста. В русских же партиях – гораздо более нарочита, утрированна, не всегда уместна, даже вычурна.
Более щадящая камерная музыка, ориентированная на иную подачу звука, органично заточенная именно на тонкости нюансировки и глубинную, не внешнюю выразительность, была исполнена в первом отделении убедительнее и по вокалу как таковому, и по художественному воплощению. Сумрачно прозвучавшие в самом начале «Четыре строгих напева» Брамса настроили на тон всего концерта, в котором трагические краски превалировали. «Песни и пляски смерти» Мусоргского – образец вдумчивого проникновения в иностранный текст, здесь у певца были продуманы каждая фраза, малейший нюанс. Однако были и разочарования – уровень овладения русской фонетикой оставляет желать лучшего: ведь есть примеры иностранных певцов, тщательнее «вгрызающихся» в сложный русский язык. Это особенно удивительно с учетом того, что русские оперные партии и русскую камерную музыку Фурланетто начал осваивать уже достаточно давно.
Большому мастеру еще многое по плечу, но уже далеко не все, поэтому дозировать нужно буквально каждый шаг – и выбор репертуара, и хронометраж пения как такового. А если оставить за скобками критический настрой и профессиональные оценки, то, безусловно, стоит поблагодарить выдающегося баса за его отважный приезд в Россию и встречу с его уникальным искусством.
