Елизавета Авдошина
Михаила Бычкова последовательно лишили всех созданных им проектов. Фото с сайта www.chambervrn.ru
Режиссер Михаил Бычков, художественный руководитель и основатель Камерного театра в Воронеже, уволен областным Минкультом с должности без объяснения причин. Ситуация стала не первой в цепочке отставок в театрах за последние два года. И, думается, не последней.
Увольнение Михаила Бычкова с поста руководителя театра формально – в рамках закона. На данный момент учредитель театра – Минкультуры Воронежской области, который соответственно является работодателем режиссера. Причины ведомством озвучены не были, но напряжение в отношениях с местной властью у режиссера наблюдалось давно, с ухода экс-губернатора области Алексея Гордеева, к театру, напротив, благоволившего и поддерживающего все инициативы режиссера. Михаил Бычков всегда активно выступал с критическими открытыми письмами – от дела «Седьмой студии» до СВО. Это, очевидно, и стало последней каплей для ведомства приграничного региона.
Вот только морально-этически ситуация осложняется тем, что Бычков 30 лет назад сам создал, организовал и взрастил театр, который в процессе своего значительного и выдающегося развития получил поддержку чиновников, сначала на муниципальном уровне, а затем на государственном. То есть достояние региона, а именно таковым сегодня является Воронежский камерный театр, государство лишь взяло когда-то под свое крыло (это случилось в 2003 году, театр был создан в 1993-м). Но теперь все регалии, получается, присваивает себе, как и право распоряжаться его творческим наследием – то есть национализирует. Так случилось ранее и с двумя другими театральными брендами Воронежа, созданными Бычковым для города: Платоновским международным фестивалем и фестивалем «Маршак». Но если фестивальную дирекцию Бычков покинул сам, и система способна работать дальше, то авторский театр, став обезглавленным, может очень быстро разрушиться.
Аналогичный воронежскому кейсу пример Москва уже видела в 2022 году, когда из театра «Школа современной пьесы» (по форме – государственного, но по духу создания – авторского) был уволен его основатель Иосиф Райхельгауз. Спустя всего сезон уже можно наблюдать «плоды» этого решения чиновников. Театр стремительно теряет свое лицо. Нового худрука, продюсера Дмитрия Астрахана абсолютно не смущает наличие особой концепции театра, выраженной в заглавии, он нацелен на популярные комедии и школьную классику. Причем о качестве режиссерских и сценографических работ здесь стали заботиться тоже исключительно в утилитарном смысле, ни о каких открытиях или новациях, «новом слове в искусстве» с таким антрепризным, нацеленным только на кассу, подходом не может идти и речи.
Труппа Воронежского камерного театра все-таки пробует бороться. «Мы не знаем, как работать дальше. Это решение учредителя выглядит как ошибка, которая не принесет театру ничего, кроме разрушения. Специфика взаимоотношений режиссера и труппы такова, что нельзя заменить творческого лидера. Режиссура и художественное руководство – это тонкий психологический процесс взаимодействия с актерами, он выстраивается годами, в течение которых создается особый художественный язык, школа и стиль. Это и процесс выстраивания долгосрочных отношений со зрителями. Уверены, что для города потеря Камерного театра – тоже большой удар», – говорится в открытом обращении труппы. Актеры инициировали встречу с областным министерством, но на письмо с просьбой пересмотреть кадровое решение в ведомстве ответили так: «Камерный театр – это не частная собственность кого-либо из его бывших сотрудников, поэтому требование непременно вернуть Михаила Бычкова нам кажется не совсем корректным. Думаем, в первую очередь коллектив должен отталкиваться от интересов своего нынешнего работодателя и зрителя…».
Бюрократический пассаж иллюстрирует особую драматическую коллизию. Во-первых, разворачивает проблематику взаимоотношений художника и власти только в одну сторону – кто платит, тот и заказывает музыку. Во-вторых, превратно трактует само понятие «авторства» в театре, которое, разумеется, не является частной собственностью (но охраняется авторским правом по закону!), но самое главное – из этого понятия проистекает алгоритм существования театра.
«В одночасье лишить театр его Автора – значит уничтожить и превратить театр в рядовое учреждение», – так формулирует эту проблему труппа в открытом письме. Российские театры по-разному создавались и учреждались, львиная доля как раз появлялись как частная инициатива, переходившая затем в руки государства. Но с той лишь надеждой самих создателей – получить поддержку для развития, при этом сохранить неповторимый портрет театра. О том, что госстатус театра – это не личные ассигнования контролирующих ведомств, напоминают и зрители Воронежского камерного в петиции: «Театр существует на деньги налогоплательщиков, а не на личные средства областного Министерства культуры. Власть должна действовать в общественных интересах…»
История помнит различные варианты судеб режиссеров – от более счастливой судьбы Станиславского и Немировича-Данченко, оставшихся в МХТ до последнего дня даже при смене власти, до судьбы Таирова, чей Камерный театр потерпел настоящий разгром. Сегодня наметился новый тренд, влившийся в общее направление свертывания перестроечных чаяний, отката к советским управленческим образцам. Множество камерных театров-студий создавалось в конце 80-х – начале 90-х годов по всей России в оппозицию «музеефикации» академических трупп. С миссией проложить свой независимый путь, без цензуры и «нафталина», в максимально близком диалоге с публикой.
Впоследствии, оформившись как уникальные коллективы, театры дослуживались до высшего признания их на государственном уровне. И в годы либерализации такие театры получали настоящий карт-бланш – тот же театр Михаила Бычкова сегодня имеет самое модное и оснащенное здание в центре Воронежа, получает адресную президентскую субсидию. Но теперь творческие лидеры оказываются как будто заложниками ситуации: когда-то они решились или были вынуждены обменять независимость на гарантированное бюджетное благополучие, а теперь их приходят «раскулачивать».
