Александр Матусевич
Харизматичный Филипп Чижевский полон энергии и на поклонах.
Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии
Московская филармония последние полтора десятилетия активно приобщала столичных меломанов к музыке барокко. Особенно преуспели в исполнении ораторий и опер Генделя, пару сезонов назад даже был организован целый генделевский фестиваль «Мир горний и мир дольний». Но звучат сочинения и других авторов – как великих и популярных Баха и Вивальди, так и раритетных в наших широтах Порпоры или Хассе. Находилось в этих программах место и англичанину Генри Пёрселлу.
Ранее барочные программы реализовывались с широким привлечением иностранных артистов. Внушительное количество зарубежных звезд, включая самых именитых, за прошедшие годы выступало в Москве именно в барочных проектах филармонии. Среди этих выступлений были и настоящие открытия. За эти годы появились и российские исполнители, с успехом поющие барокко или даже сделавшие его мейнстримом своего репертуара. Нынче вся надежда и опора именно на них, поскольку иностранные звезды по понятным причинам нам перестали быть доступны.
Новую попытку расширить наше представление о единственной английской суперзвезде эпохи барокко предпринял ансамбль Questa Musica во главе со своим худруком Филиппом Чижевским, предложив меломанам пёрселловскую «Королеву фей». На афише было указано: «Опера в концертном исполнении». Формулировка с самого начала вызывала удивление, поскольку хорошо известно, что опер у Пёрселла ровно одна – «Дидона и Эней». Остальные театральные сочинения композитора – это так называемые семи-оперы, наследующие «маскам» – старинному типу придворного английского увеселения, где соединялись драматическое действие, пение, балет, богатое декорационное оформление и чудеса машинерии. К «Королеве фей» это относится в первую очередь, она из тех семи-опер, в которых главные персонажи не поют вообще, вся драматургия произведения движется исключительно средствами драматического театра, а музыкальное оформление, весьма богатое и разнообразное, тем не менее носит исключительно оформительски-прикладное значение. Назвать «Королеву фей» оперой – это априори ввести в заблуждение доверчивого меломана.
В филармоническом варианте драматический компонент был изъят из пьесы полностью – был представлен только музыкальный материал семи-оперы без малейших попыток дать драматургические связки и создать хотя бы видимость какого-то театрального действа. Чистая музыка – это на самом деле тоже здорово: получился монографический вечер одного композитора, безусловно, великого и неустаревающего. Тем более что музыки в «Королеве фей» много, и весьма разнообразной: арии самого разного характера (и игривые шуточные, и плаксивые ламенто, и грозные монологи), чудесные ансамбли (особенно захватывающими вышли сопрановые дуэты), энергичные хоры, оркестровые вступления и интерлюдии, богатые на самые разные настроения, использующие массу неожиданных эффектов и красок. Отсутствие какой-либо драматургической логики в повествовании превратило семи-оперу в некое подобие светской оратории, блестящий дивертисмент мало связанных между собой ярких номеров – сольных, ансамблевых, хоровых, инструментальных.
Хор и оркестр Questa Musica показали себя с наилучшей стороны – понятно, что они прекрасно чувствуют такую музыку и имеют вкус к ее исполнению. Идеальная интонация и четкость дикции хоровых певцов превосходно сочетались с барочной прозрачностью и сухостью оркестровой фактуры, где прослушивался каждый подголосок, каждый аккорд, выпукло был подан каждый акцент. Благодаря этой филигранности обаяние английского барокко эпохи Реставрации можно было ощутить в полной мере. В качестве небольшого замечания стоит отметить не всегда удачный баланс всего инструментального коллектива с группой ударных: последние нередко выбивались из общего звукового контекста и были слишком уж настойчивы и громогласны.
Не подкачали и солисты. Звездой вечера стала сопрано Елене Гвритишвили. Выпускнице Молодежной оперной программы Большого театра доверили самые ответственные арии-«маски»: ее пластичный голос красивого тембра звучал и богато, и одновременно стилистически достоверно. Достойную пару ей составила опытная солистка Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Лилия Гайсина – их дуэты были полны очарования и виртуозного блеска. Мягкое меццо Анастасии Бондаревой – голос больше камерного плана, но в контексте барочной оперы уместный и достаточно владеющий красками и оттенками: ее сравнительно небольшие выходы были посвящены характерным музыкальным персонажам, особенно очаровательной вышла игривая простушка-поселянка Мопса. Дам оттеняли кавалеры: напористый тенор Сергея Година и настойчивый бас Данила Князева – первому еще предстоит достичь большей пластичности звуковедения, второму – более уверенных низких нот (коли уж он берется за партию, изобилующую таковыми), однако свежесть молодых голосов в целом сообщала исполнению непередаваемое очарование.
