Марина Гайкович
Концерты Большого музыкального фестиваля проходят на огромной сцене в самом центре Олимпийского парка, на Медальной площади. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
В концертах Большого летнего музыкального фестиваля в Сириусе вместе со звездами принимают участие молодые музыканты, в том числе – лауреаты Международного конкурса имени Чайковского, который завершился в начале июля. В предпоследний вечер вместе с заслуженным коллективом России Академическим симфоническим оркестром Санкт-Петербургской филармонии выступит лауреат третьей премии пианист Илья Папоян. А в рамках фестиваля Дениса Мацуева Crescendo, включенного в программу Большого фестиваля, приняли участие скрипачка Елена Таросян и лауреат первой премии пианист Сергей Давыдченко. Crescendo – миниатюрный, но очень насыщенный фестиваль, включающий в себя камерную, джазовую и симфоническую программы. Сергей Давыдченко исполнил на Медальной площади свой конкурсный конек – первую часть Первого концерта Чайковского. Корреспондент «НГ» Марина ГАЙКОВИЧ задала музыканту несколько вопросов.
– Сергей, я впервые услышала вас лет шесть назад на фестивале «Зеленый шум» в Сургуте, и там рассказывали, что вы ездили в школу за 70 километров. Это так?
– Не совсем. Я ездил из станицы Александринской, где я родился, в Минеральных Водах, и время в дороге занимало 35 минут в маршрутке и 10 пешком. Я учился у Татьяны Борисовны Левадной, я, собственно, с ней в Сургуте и был. И в Сургуте, и в Ханты-Мансийске, и в Воронеже, и «Щелкунчик» я с ней выиграл, потом на Astana Piano Passion с ней занял первое место. А уже в Ростове-на-Дону я жил довольно близко к месту учебы – просто спускался из общежития в лицей на один этаж.
– Сейчас вы учитесь в Ростовской консерватории у Сергея Ивановича Осипенко. Кажется, это первый случай в истории Конкурса имени Чайковского, когда побеждает студент не из столичных вузов. Да и таких юных лауреатов по пальцам пересчитать. Вам 18, моложе был только 16-летний Григорий Соколов. Вам наверняка предлагали переехать в Москву?
– Да, предложения были. Но у нас очень тесный творческий тандем с Сергеем Ивановичем Осипенко и Татьяной Борисовной Левадной, такой творческий треугольник. И я уверен, что эта связь неразрывна. Скорее всего именно по этой причине я не задумывался о переезде куда-либо, я в этом плане консерватор.
– Кто принял решение участвовать в конкурсе?
– Это решение по большей части принято моим профессором. Я не знаю, можно ли в таком возрасте принимать самостоятельно подобные решения. Мне кажется, это недопустимо.
– Как вы отнеслись к этой идее?
– Это меня обязывает на трудовые подвиги, особенно сейчас, после конкурса. 17 июля я уже играл в Мариинском театре. Я понял, что покоя не будет. Много творческих задач, которые надо выполнять, поэтому мы с Сергеем Ивановичем оба знали, на что идем.
– Многие ваши коллеги, российские участники, говорят, что испытывают очень сильное волнение на Конкурсе Чайковского. Согласны?
– Авторитет конкурса давит, безусловно. Я давно пришел к выводу, что есть доброкачественное и злокачественное волнение. Одно тебя подстегивает во время выступления, помогает выкладываться, выступать на серьезном творческом уровне. Другое – мешает играть, доносить мысль до слушателя. На первом туре было немного злокачественного, не скрою. Но начиная со второго тура, при сознании всей ответственности, никаких моментов, мешающих играть, уже не было.
– Что вы испытали, когда объявили результаты?
– Есть фраза-клише: радость, счастье и первые 10 минут – шок. Я ее везде повторяю, потому что она достаточно емкая. Может быть, восторг даже.
– А спустя месяц?
– Я уже на следующий день понял, что надо заниматься. После конкурса я остался в Москве по делам и разбирал в «Ямаха-центре» новые произведения. Понял, что работы много. Хотя я не люблю это слово, «работа», оно не совсем отражает нашу творческую действительность. Попахивает рутиной, имеет оттенок заурядности, монотонности, поэтому я его стараюсь избегать. Но в данном случае действительно приходится говорить о том, что работы – или заменить ее на «творческих идей» – много. Поэтому надо сидеть, корпеть, что-то из себя извлекать, затачивать себя на творческие вершины.
– Каковы ваши ближайшие планы?
– Гастрольный сезон у меня начинается с конца августа. Мне много придется играть Первый концерт Чайковского и Второй Прокофьева, конкурсные сочинения.
– Второй Прокофьева вы часто играете, насколько я знаю.
– Больше скажу, 10 сентября я буду играть на фестивале «Мост» в Ростове Четвертый и Пятый концерты Прокофьева. Пятый я уже играл с Валерием Абисаловичем Гергиевым и Валерием Игнатьевичем Платоновым. А Четвертый вынесу сейчас, и у меня в репертуаре появятся все прокофьевские концерты. Затем я буду открывать концертный сезон в Волгограде с маэстро Анихановым и там сыграю Первый концерт Шостаковича. В октябре мне предстоит впервые исполнить «Рапсодию на тему Паганини» Рахманинова, а в декабре на фестивале «Мариинский» мы с Гергиевым сыграем все концерты Прокофьева. Я очень этого жду и надеюсь, что эти планы исполнятся.
– Вам нравится играть с Гергиевым?
– Конечно. У него особенный, совершенно неповторимый стиль дирижирования, стиль игры. Какой-то творческий запал неугасаемый. Не представляю, как он выдерживает такое количество нагрузок бешеных.
– Что значит быть артистом Yamaha?
– Это большая честь и большая ответственность. А с практической стороны – у меня появляется больше удобств. По крайней мере я надеюсь, что смогу играть на инструментах этой фирмы. Собственно, так было и на конкурсе, я на выборе рояля ничего не выбирал, я сразу сел за «Ямаху», и у меня были дополнительные 40 минут репетиции. А артистом Yamaha я стал после окончания конкурса.
– Что вас вдохновляет?
– Никогда не знаешь, откуда придет вдохновение. Например, вчера утром я проснулся в палатке в горах. Я с детства люблю походы, горы. А из Сириуса я поеду в Геленджик на морском катере, у меня там друзья, и я буду отдыхать на море. Летом не так много концертов, за исключением опен-эйров, а они, кстати, воодушевляют.
