Дарья Курдюкова
У Александра Юликова геометрия в движении.
Фото со страницы Государственной Третьяковской галереи в «ВКонтакте»
Это первая в Третьяковской галерее выставка минималиста Александра Юликова, который работает с геометрической абстракцией и апеллирует прежде всего к наследию Малевича. В 2020-м художник получил премию Фонда Барнетта Ньюмана «за индивидуализм и независимость творчества». Сквозным мотивом теперешнего показа, где кураторы Нина Дивова и Ирина Горлова объединили более полусотни работ за последние полвека, - стали не только геометрия и не только лаконизм художественных средств в целом, но главное – эксперименты с плоскостью холста. То есть с пространством, которое разрывается или распадается, оставляя при этом образ целостным.
Юликов решил, что картина должна двигаться в пространстве. Отсюда «распадающиеся» на части холсты – не в пример традиционным форматам прямоугольника, овала и т.д. элементы картинной плоскости того гляди «разбегутся». «Тактильность композиции – одно из основных для меня выразительных средств. Построение пространства картины не вглубь, а от картинной плоскости вовне, к зрителю», – выставка прокомментирована самим художником.
Отсюда – работа с холстом, который у Юликова как бы не константная, инертная данность, но способная к переменчивости и развитию величина. Эксперименты идут с 1970-х годов. То «Белая рельефная композиция» 1972-го начинает походить на огромный хирургический шов, то одноименная композиция, но уже 2016 года, превращается фактически в рельеф, вся она – устремленные в разные стороны выпуклые линии. Словно фрагмент какого-то живого организма.
В 1983-м свою версию «Черного квадрата» художник разъял на части и эту линию продолжает до сих пор. Холсты «распадаются», а квадрат остается, или холсты размещаются под углом, – разные поиски, значение которых он резюмирует в том духе, что «в европейской традиции Картина – образ Мира. У Пикассо в кубизме Образ распадается, а Мир остается. У меня распадается Мир, а Образ остается».
В советское время экзерсисы с формой могли дорого обойтись. Еще в юности Юликова едва не исключили из знаменитой Московской средней художественной школы при Академии художеств – за формализм: в его вещах слышался сезаннизм. Много позже, когда в 1986-м он вступил в Союз художников, почти сразу же его оттуда исключили уже за верность современному искусству – после выпущенной «Советской культурой» заметки «Рыбки в мутном пруду». Восстановили три годя спустя. А он верен себе и, отказавшись от сюжетности, оставаясь в рамках лаконичного минимума инструментов, исследует в конечном счете восприятие картины, то, как воздействуют пространство и образ. В этом – развитие размышлений, которые, с одной стороны, могут вести от картины к длинному полиптиху, а оттуда к тем самым «разъятым» на части холстам (тоже ведь род полиптиха, но в плане пространственного движения иначе считываемый). С другой стороны, для Юликова важен цвет – и в смысле чистых тонов, «звучащих» издали, и в другой линии, когда палитра сложная, пульсирующая разноцветными линиями (как в «Белой композиции» 1973-го – и она, конечно, никакая не белая) или неожиданно превращающая упрямые черные и белые квадраты в вязь цветных пуантелей. Тут зритель должен быть с работой тет-а-тет.