Дарья Курдюкова
Проект Дианы Шлиман «Идауæг» в Народном музее Задалески Нана. Фото автора
Фестиваль современного искусства «Аланика», изначально проводившийся Северо-Кавказским филиалом Государственного центра современного искусства, а теперь филиалом Пушкинского музея, проходит в 16-й раз – и впервые, стартовав во Владикавказе, выходит за пределы Северной Осетии. Часть выставок уже идет, а часть их еще откроется в восьми музеях Северной Осетии, Чечни, Дагестана и Карачаево-Черкесии. «На другом языке» – не просто тема, но концепция нынешней «Аланики», как ее определили кураторы Наиля Аллахвердиева и Анна Щербакова и руководитель фестиваля, директор Северо-Кавказского филиала ГМИИ Галина Тебиева.
«На другом языке» – метафора, образ действия, видение различий и общности, попытка наладить диалог. То, как о разных явлениях можно рассказывать языком современного искусства. Суть метафоры – в многослойности. И еще это про глокальность, о которой любила говорить прежний директор Пушкинского Марина Лошак.
|
|
Тимур Мусаев-Каган. Æ. Выставка "Опыты диалога" в Северо-Кавказском филиале ГМИИ. Фото Дарьи Курдюковой |
Поэт и первый профессиональный осетинский художник Коста Хетагуров, молодой, 22-летний Лев Толстой, спасавшая во времена Золотой Орды осетинских сирот Нана из Задалеска и защитники Суарского ущелья в битве за Кавказ – фестивальные проекты тактично связывают сетью акцентов важные мемориальные и этнографические музеи, пусть физически небольшие и живущие довольно скромно. Дома-музеи Коста Хетагурова есть в его родном селе Нар и в самом Владикавказе, в здании, где после херсонской ссылки он снимал комнаты в 1901–1902 годах. В Наре подлинных хетагуровских вещей не сохранилось вовсе: постоянную экспозицию готовятся переосмыслять, а пока ее основу составляют этнографическая часть и копии связанных с поэтом документов. Во владикавказском музее от Коста – единичные предметы да копии картин, а реконструкция его комнат построена на вещах родственников и друзей. Вопрос взаимодействия с почти эфемерной частью материальной памяти о Хетагурове трудный.
|
|
Сабина Байсарова, Милана Батиева. Коста. Память ускользающая и вечная. Проект в Доме-музее Коста Хетагурова в селе Нар. Фото Дарьи Курдюковой |
«Право поэта», визуализированное Лилией Бароновой для владикавказского Музея Хетагурова, говорит, конечно, о свободе слова. Проект инспирирован историей с первым его сборником, перед выходом которого в 1895 году энергично поработала цензура: книжка испещрена пометами Коста, постфактум вписывавшего вымаранные строчки. Баронова превращает материальный текст – сам сборник и карточки, где воспроизведены отцензурированный и авторский варианты, – в пространство поэтического высказывания. Кроме того, хетагуровские слова сплошь покрывают стены комнаты. Ничего крамольного – в не прошедших цензуру фразах речь идет о свободе и счастье. Поэтическое слово перетекает в пространство города, поэтому и слова Коста Баронова потом переносит на стену дома в парке Хетагурова.
|
|
Лилия Баронова. Право поэта. Выставка в Доме-музее Коста Хетагурова во Владикавказе. Фото предоставлено Северо-Кавказским филиалом ГМИИ |
|
|
Группа "Нежные бабы" (Александра Артамонова, Евгения Лаптева). Ничего не было видно и оставалось прислушиваться. Проект в Музее защитников Суарского ущелья в селе Майрамадаг. Фото предоставлено Северо-Кавказским филиалом ГМИИ |
Вообще интонирование – одна из ключевых на фестивале вещей. В Музее защитников Суарского ущелья в селении Майрамадаг, где представлен проект Александры Артамоновой и Евгении Лаптевой из группы «Нежные бабы», первый вопрос связан с тем, как вообще можно говорить о травматичной памяти прошлого. Название инсталляции «Ничего не было видно и оставалось прислушиваться» в Зале материнской славы отсылает к фронтовым письмам. Внутри стен с портретами многодетных матерей, которые потеряли сыновей, художницы показывают многоканальное видео: женщина бежит с ребенком по лесу, умывается у ручья, будто пытаясь смыть кошмар сна и воспоминаний, конь без всадника – и молчаливый пейзаж. Монохромная картинка, минимум деталей, обобщение – проиллюстрировать страшное нельзя, интонирование – в дистанции. В витринах мирная жизнь с какими-нибудь чугунными утюгами сосуществует с гильзами и снарядами. Вместо красных гвоздик и искусственных цветов в вазах – охапки целебных трав, самых простых: лопухи, подорожник, пастушья сумка.
|
|
Катя Гущина. Толстой возвращается в станицу. Выставка в Литературно- этнографическом музее Толстого в чеченской станице Старогладовская. Фото предоставлено Северо-Кавказским филиалом ГМИ |
Владикавказ–Москва
