Марина Брусникина: "Мы все современные люди и не все безобразничаем"

Марина Брусникина считает, что театру нужно откликаться на вызовы времени.  Фото агентства «Москва»

– У театра торжественное событие, которого все ждали, – «Практика» спустя два года возвращается в Большой Козихинский переулок. Какие у вас впечатления от работы на площадке в «Музее Москвы»?

– Мне кажется, что у нас сложилась очень счастливая ситуация. Так совпало, что мы должны были уходить на ремонт, а у «Музея Москвы» появилась идея привести свои помещения в порядок и сделать из этого театральные площадки – именно под театр «Практика». Второй корпус провиантских складов и прекрасная аудитория, которая раньше использовалась только для лекций, в результате ремонта в музее превратились в чудесные пространства.

То, что «Практика» попробовала там работать – огромное везение. Да, это не театральное пространство, но в ситуации с нашим театром оно очень подходило. С одной стороны, появилась новая площадка в Москве, с другой – наш театр масштабировался, потому что эти площадки гораздо больше того, что мы имеем здесь.

И важно, что ты переходишь в другое пространство и прирастаешь другими зрителями. Мы очень надеялись и рассчитывали на то, что прирастем совершенно новой публикой, которая ходит в музей. Было очень сложно, никто таких экспериментов до нас не делал. Но мы испытываем огромную благодарность музею за совместное проживание сложного пути. Задача сложная, но замечательная, и мы с ней справились.

В результате с репертуаром, который был там выпущен, мы остаемся в музее. То есть теперь у театра «Практика» четыре сценические площадки.

– А какая «Практика» сегодня? «Практика» начиналась как театр современной пьесы. Сегодня в большей степени вы позиционируете себя как междисциплинарная площадка.

– Да, конечно, так мы работаем уже четыре года. Искусство развивается в разных направлениях, и театр существует на стыках и в коллаборациях. Возможность поиска – вот направление. Поиск новых имен, новых форм. Cегодня «Практика» при всех сложностях умудряется быть площадкой, интересной зрителю, который в нас не разочаровался и нам верит. Определение «модный театр» остается при нас. Важно, что мы не теряем доверия зрителей.

– Это тот шлейф «модности», который тянется еще с начала нулевых годов?

– И да, и нет. Уже столько всего произошло, выросло целое поколение новых зрителей!

– Какой портрет вашего зрителя сегодня – это 20-летние или 30-летние?

– Очень разный, но, конечно, больше молодежный. Люди от 20 до 40 лет. Возрастная публика приходит реже. Хотя, бывает, открывают для себя спектакли и пишут, что будут еще ходить. Такое поколение обычно отпугивает театр современного текста. Ведь существует штамп, что если «современный» – значит какое-то безобразие. Но мы все современные люди и не все безобразничаем.

– Как вы строите репертуар? Вы как постановщик иногда, кажется, идете более консервативным путем, потому что исходите всегда из литературного произведения.

– Разве «Человек из Подольска» Дмитрия Данилова – консервативная пьеса? Современную оперу «Мороз Красный нос» я в этом театре впервые поставила. «Поле» по Чингизу Айтматову – это проза, как и «В кольцах» по повести Евгении Некрасовой «Несчастливая Москва» – подите поставьте такое! Поэтому не соглашусь с определением, что иду консервативным путем.

– На афише и Бинарный Биотеатр, и Мастерская Брусникина, и танцевальная труппа... Как работает принцип резиденций?

– Принцип площадки в том, что театр имеет резидентов. Это определенная творческая группа людей, коллектив, на который мы рассчитываем. У них есть какая-то идея, а театр помогает ее осуществить. Можно сравнить с коммунальной квартирой, где живет семья, но есть и соседи. Долгое время резидентами были Мастерская Брусникина, Театр вкуса, Мастерская Олега Кудряшова. Сейчас мы в поиске новых молодых коллективов. Они к нам, слава богу, приходят. В этому году мы подумали об обновлении осознанно, потому что площадок сейчас много, и репертуар меняется. Каждый резидент (из новых – Biotheatre Васи Березина, «Эскизы в пространстве», команда уличного и экспериментального танца Jack’s Garret) приводит свой пул зрителей. Параллельно собираем команду под конкретный спектакль – у нас нет труппы. Так, сейчас вышла премьера «Остановки» Игоря Теплова по пьесе Германа Грекова с абсолютно разными актерами, или, например, пришла Дина Корзун с моноспектаклем «Как я пришла в сознание». Мастерская Брусникина остается главным резидентом театра, это активно существующий коллектив.

– Но у них есть и свой репертуар, который они играют отдельно. То есть Мастерская Брусникина не равно театр «Практика»?

– Это автономная организация, у которой довольно много проектов в «Практике», но они ищут и другие возможности для самореализации. Такой театр-кибитка.

– То есть вы, по сути, выступаете и как объединяющая площадка для независимых коллективов?

– Да, независимых в смысле негосударственных. Но не только.

– Вы всегда следите за современной драматургией. Сейчас выделяете кого-то из новых авторов, которые появились?

– Скорее выделяешь не имена, а конкретный материал. Например, пьесы Марии Малухиной. Но такой фигуры, как Дмитрий Данилов, наверное, для меня пока больше не появилось.

– Вы занимаетесь подготовкой юбилейного концерта для Театра имени Моссовета в апреле. В Художественном театре вы часто создавали концерты-композиции к юбилеям, и у вас прочно сложилась репутация режиссера, который умеет ставить памятные вечера. Вам интересно погружаться в историю театра?

– Как-то так повелось, что я действительно занималась различными акциями в Художественном театре, в том числе «Кругом чтения». Когда позвали в Театр Моссовета, я подумала: интересно, почему бы не попробовать? Театр Моссовета когда-то оказал на меня очень большое влияние. Будучи девочкой, в том числе из-за Театра Моссовета я решила пойти в театр, стать актрисой. Мы простаивали ночи, чтобы записаться на постановки «Петербургские сновидения», «Глазами клоуна», я прекрасно помню, как я сидела на галерке и смотрела «Дальше – тишина».

– Действительно будет задействована вся труппа?

– Возникла идея – 100 лет, 100 минут, 100 человек. 100 лет и 100 человек – получается, а уложиться в 100 минут будем стремиться!

– Что для вас ближе, театр с вековыми традициями или театр ультрасовременный?

– Мне нравится, что «Практика» – театр, который откликается на вызовы времени, на то, что происходит за окном, и умеет слышать людей. Мне кажется, это какая-то замечательная функция. Сюда идут, зная, что здесь не ставят классического Островского, что со зрителями будут разговаривать на их языке об их о проблемах, о том, о чем сегодня важно говорить с людьми. О том, о чем всегда важно говорить: о сострадании, о том, как устроен мир, о человеческой природе.

– Есть ощущение, что время эксперимента ушло, что вроде как все эксперименты уже 10–15 лет назад были опробованы. И сейчас если не стагнация, то, во всяком случае, некое «успокоение» художественного течения. Или это не так? Как вы считаете?

– Я бы не стала сейчас ничего оценивать. Важно думать, искать, работать. Посмотрим, куда все это выльется. Мне кажется, важно сохранить возможность работать так, чтобы люди приходили, чтобы с людьми говорили. Людям это надо – сейчас в театр активно ходят.

– Вы ведете сейчас выпускной курс в Школе-студии МХАТ. Такой традиционный вопрос задам: актерские поколения меняются или нет?

– Люди вообще не меняются, такое мое мнение. Им также важно читать «Войну и мир».

– А идеалы?

– Такие же: все хотят быть счастливыми, все хотят справедливости, любви.

– Актеров старшего поколения часто коробит развязность молодых актеров, действительно они такие?

– Мне кажется, от человека зависит – кто-то развязный, кто-то нет. А вот то, что они внутренне свободнее – да, потому что они росли в то время, когда личность была ценна. Но по своей сути люди не меняются. Те же мечты, проблемы – как состояться в этой жизни, куда девать талант и как его реализовать, чтобы тебя поняли.

– Может быть, наивный вопрос. Они с вами, как с мастером курса, советуются, как жить или как поступить в сложное время?

– Конечно, как без этого? Безусловно.