Марина Гайкович
«Рапсодия на тему Паганини» позади. Фото предоставлено пресс-службой оркестра
Музыкальный мир празднует 150-летие Сергея Васильевича Рахманинова. Московская филармония посвящает музыке композитора масштабный цикл «Рахманиновские дни», где участвуют лучшие российские оркестры и музыканты. В их числе Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского. Вторая симфония в их исполнении стала грандиозным предыктом к юбилейному торжеству в честь дня рождения композитора, которое празднуется в два дня – 1 и 2 апреля.
«После пластинок с его сочинениями (Второй концерт, фортепианные пьесы и т.д.) началась моя любовь к музыке», – пишут сегодня и профессионалы, и любители.
Если в паре слов сформулировать ДНК рахманиновской музыки, то среди прочих главными будут красота и русская душа, как ни банально или пафосно это звучит, опора на традицию, блистательное мастерство и верность своему кредо.
Как человек он пережил огромное потрясение, в 1917-м начав свою жизнь заново, как композитор – не меньшее: его музыка для западного мира навсегда осталась в XIX веке. Он жил в Америке, но искал русского уголка, каким стала его швейцарская вилла Сенар, зарабатывал как исполнитель («Руки, которые стоят миллион», – был подписан снимок папарацци, на котором композитор, не любивший публичности, закрыл лицо), писал исключительно мало – но шедевры: «Симфонические танцы» стали его лебединой песней, как и «Рапсодия на тему Паганини» (с этим сочинением Рахманинов в последний раз выступал перед публикой) – исключительный по мастерству и выразительности опус.
Как раз «Рапсодия на тему Паганини» вместе с фантазией «Утес» вошли в программу концерта Госоркестра Республики Татарстан в Москве. Ранний симфонический опус, вдохновенный романтический этюд – и две дюжины исключительного мастерства вариаций на знаменитую тему скрипичного каприса, где как сверхтема появляется важный для Рахманинова мотив средневековой секвенции Dies Irae (День гнева): как вызов, глас фатума, знак судьбы. Пианист Константин Емельянов и Александр Сладковский исполняют Рапсодию, акцентируя, выделяют суровую тему, скупо, порой по-военному хлестко, страшно, так что собственно роскошь фортепианной виртуозности становится не целью, а средством. Так же звучит у Емельянова и «Элегия», которую пианист исполнил на бис: волной, постепенно набирающей мощь, обрушивается трагическая кульминация пьесы.
А кульминацией вечера стала Вторая симфония – исполин, требующий недюжинной отдачи у музыкантов, и эту отдачу в полной мере тем вечером получивший. Рахманинов – композитор для Госоркестра Татарстана ключевой: сыграны и записаны все главные сочинения (к юбилею выпущен даже подарочный винил), проводится фестиваль рахманиновской музыки «Белая сирень», все симфонии сыграны не раз в Казани, Москве, Петербурге, за рубежом. И вот закономерный итог: свобода, с которой оркестр отдается этой грандиозной партитуре, рождает высочайшее качество, которым сегодня похвастается не каждый оркестр федерального уровня. В «Утесе» удивляет прежде всего звук: у низких струнных – мягкий, манящий, или у деревянных в инкрустированных мелодических перекличках, который и создает роскошь романтической фантазии. В симфонии же захватывает, как над сложностями партитуры, с обилием полифонической работы – от мотивов-подголосков до стремительного драйва фугато – с широтой элегического дыхания и шекспировского накала драмы кульминаций, вырастает симфония-предсказание. Симфония-предчувствие тектонических сдвигов российской истории. Предчувствие судьбоносное – ведь среди тысяч переломанных судеб, попавших в молох истории, окажется и рахманиновская.
