Дарья Курдюкова
Объединяющим мотивом «Параллельных вселенных» стали пути абстракции. Фото Михаила Вильчука
Развернутый в Мраморном дворце проект «Параллельные вселенные. От абстракции к артефакту. Коллекция Наталии Опалевой» объединил две сотни работ 36 художников, от Оскара Рабина конца 1950-х до Гриши Брускина 2020-го, от Вадима Сидура до Платона Инфанте. В плотном соседстве они представляют собрание гендиректора Музея Анатолия Зверева Наталии Опалевой, которое началось после посещения ярмарки Арт-Манеж в 2003-м, частично вошло в придуманный с Полиной Лобачевской и учрежденный в 2013-м Музей Зверева (другая существенная часть именно зверевского собрания там – дар Алики Костаки, дочери коллекционера Костаки) и, по словам Михаила Каменского, качественно и количественно развивалось «на высоких скоростях» с 2010-х. За 20 лет в коллекции оказалось больше 2,5 тыс. произведений.
В 1959 году Оскар Рабин начал писать «Поезд» – линии электропередачи, «поплывшие» вагоны со светящимися во мраке неба и земли оконцами. Еще за два года до того Рабин участвовал в выставке молодых советских авторов на Всемирном фестивале молодежи и студентов, уже через год, в 1960-м, в одной газете появится печально знаменитый памфлет «Жрецы «Помойки № 8» с разгромом рабинского искусства. Но уже в начале 1960-х его работы купит Костаки. Впереди «Лианозовская школа». Бульдозерная выставка, вынужденная эмиграция с лишением гражданства в 1978-м и показательно-торжественное возвращение российского паспорта в 2006 году.
«Поезд», работа над которым шла параллельно первой части этих событий («до 1965», – указано в изданном к выставке альбоме о коллекции), попал в собрание композитора Николая Каретникова, которое он оставил второй жене Нине Гарской. Его сын Антон Каретников пишет, что после ухода Гарской судьба многих работ до сих пор неизвестна, зато «Поезд», довольно ранняя рабинская вещь, счастливо обнаружился у Опалевой.
«Параллельные вселенные» бегут от традиционной хронологии объединений, событий и соседства их участников, которых часто разводят по разным разделам. Соответственно бегут и от устоявшихся иерархий. Акцент сделан скорее на бурлении индивидуальностей, которое новую публику должно заворожить – в сочетании с музыкой Каретникова, с одной стороны, фильмом об оттепели – с другой и мультимедийными инсталляциями Платона Инфанте – с третьей.
Объединяющим мотивом «Параллельных вселенных» Опалева сделала пути абстракции. Отход от фигуративности как прием или как мировоззрение тут начинают показывать с шутки, танцуя от своего героя Зверева. Его условную, на спор с Георгием Костаки сделанную супрематику превратили то ли в доску почета, то ли в иконостас. Впрочем, в неровном зверевском наследии Александр Боровский и Михаил Каменский, писавшие в альбом статьи о коллекции, выделяют как раз эти вещи. Дальше – мозаика подходов тех художников, кто этим искусством занимался всерьез. «Сигнальная система» одного из первых и главных по части абстракции в неофициальном искусстве второй половины века Юрия Злотникова, в частности, отражала попытку понять, как человеческое сознание отражает сигналы живописи. Геометрическая абстракция Эдуарда Штейнберга была диалогом так называемого второго авангарда с первым, малевичевским. Иературы Михаила Шварцмана подобны духовным шифрам. Абстракция Игоря Вулоха тлела напряжением красочной фактуры и цвета. А кинетизм Риммы Заневской (чьи работы особо отмечает в собрании Боровский), Франциско Инфанте и Вячеслава Колейчука обостряет пространственное восприятие.
Параллельно этому свою линию ведут художники, развоплощению образа сопротивлявшиеся: тут есть трепетные волоокие персонажи Валентины Кропивницкой, метафизические натюрморты Дмитрия Краснопевцева, наив Леонида Пурыгина, нарочитая вещественность жизни как случайности то на ломберном столе, то в ведре, смятом под игральными же картами в коллаж, у Владимира Немухина, моющая ноги женщина Вадима Сидура, оказавшаяся почему-то в одном зале со скульптурой Александра Нея. У Сидура камерный, упрямый, лаконичный, с интенцией монументального обобщения образ, превращающий человека, бытовое движение – в знак, но знак эмоционально заряженный, – производит очень сильное впечатление.
Не без иронии космические мотивы в абстракции и фигуративности сталкивает лбами соседство световых спиралей Инфанте-отца, «Динамической реконструкции звездного неба», сделанной Инфанте-сыном по мотивам отцовской работы, – с новым, 2020 года, произведением Гриши Брускина «Гермы. Космос». Продолжая свою «археологическую» тему, опрокинутую в новые времена, Брускин соединяет античные гермы, которые увенчивали образом героя, с антеннами и локаторами.
В книжном формате «Параллельные вселенные» гораздо шире выставки составом авторов. О быстро выросшем собрании Александр Боровский пишет, что оно ценно «не всеохватностью, а какими-то новыми сцепками, конфигурациями, контрапунктами». Музей Зверева ведет активную деятельность, в последние годы зверевские вещи и работы неофициальных художников из коллекции Наталии Опалевой гостили на разных музейных площадках, недавно институция открыла пространство, посвященное современному искусству. Кто знает, вдруг со временем концепция Музея Зверева как-то трансформируется в сторону неофициального искусства в целом, с постоянной экспозицией, в которой можно было бы хоть старые иерархии повторять, хоть новые конфигурации искать.
Санкт-Петербург – Москва
