Постмиланский "Борис Годунов"

Ильдар Абдразаков (справа) на сцене Большого театра в партии Бориса Годунова в исторической постановке Леонида Баратова 1948 года. Фото Дамира Юсупова/Большой театр

Самый знаменитый бас России, а может быть, на сегодняшний день и всего мира, вновь на сцене московского Большого театра в своей коронной партии Бориса Годунова в исторической постановке Леонида Баратова 1948 года, по-прежнему являющейся главным оперным брендом главного театра страны. Он уже пел в этом спектакле два года назад, но теперешнее явление – особое. Всего месяц назад Абдразаков дебютировал в знаковой партии в Милане, на открытии сезона самого знаменитого итальянского театра: неизбежно все взоры 7 декабря любого года прикованы к сцене «Ла Скала».

На этот раз ажиотажа было гораздо больше обычного. Русская опера в Мекке меломанов на фоне украинских протестов и крайнего обострения российско-европейских отношений, но в присутствии первых лиц правящего истеблишмента ЕС – это настоящий скандал. Несмотря на отдельные попытки отмены русской культуры (например, премьеру этой же оперы Мусоргского в апреле аннулировал Большой театр Варшавы), постановка датчанина Каспера Хольтена все же открыла миланский сезон – музрук «Ла Скала» Риккардо Шайи с подачи Абдразакова запланировал «Бориса» несколько лет назад и ничего менять не стал. Половина состава – певцы из России: в том числе Станислав Трофимов, спевший монаха-бражника Варлаама – в московском спектакле он исполняет по-белькантовому вокально безупречно партию смиренного летописца Пимена.

За политико-новостными сенсациями совершенно оказалась на периферии внимания художественная составляющая события. А жаль: четвертый Борис Абдразакова (после Парижа, Москвы и Владивостока) стоил того, чтобы на него обратить внимание – большой певец и большой артист после работы с мэтром Шайи делает своего героя еще тоньше психологически и драматически весомее. Это заметно не только по трансляции из Милана, но и по последним московским спектаклям – магические проникновенные пианиссимо в финале, когда умирающий царь молит пощадить его детей, не могут не растрогать даже самое черствое сердце. И тут же взрывные форте, спетые неистово: они опаляют зал гневом и болью.

Партия Бориса – идеальна для Абдразакова. Мусоргский писал ее в расчете на драматического баритона, но почти сразу ее полюбили басы: они, как правило, действительно смотрятся в ней органичнее, способны дать образу необходимые глубину и масштаб. Бас-кантанте Абдразакова – голос шаляпинского типа – без труда справляется с экстремальной тесситурой, при этом исполинская мощь голоса и его тембральная насыщенность сообщают преступному властелину и подлинную царственность, и надломный трагизм. Без преувеличения идеальна и роль. Внешние данные певца – попадание в яблочко: безграничное мужское обаяние и королевская стать в сочетании с легким намеком на азиатскую экзотичность (по одной из версий предком царя был золотоордынец мурза Чет) делают его беспроигрышным Борисом. Ювелирное владение палитрой актерских средств и безусловный дар перевоплощения позволяют не потеряться самым тонким нюансам интерпретации даже в циклопическом зале Большого в формате русской гранд-оперá.

Спектакль Хольтена актуализирует историю Годунова: через образы окровавленных детей (не только призрака Дмитрия Угличского, но и собственных отпрысков царя – Ксении и Федора), окружающих измученного совестью и недобрыми предчувствиями властелина, режиссер пытается говорить языком метафор и обобщений, приравнивая знакового пушкинского героя к шекспировским царственным злодеям – Макбету и Ричарду Третьему. Некоторые находки мимики и интонаций миланской работы Абдразаков перенес теперь и в московское решение, обогатив традиционную версию современным психологизмом, быть может, менее откровенно театрального, но более хрупкого, подспудного порядка. Однако получилось гармонично, а не противоречиво: ведь основа образа у Абдразакова была готова еще и до Милана, а силой своего таланта он синтезировал вновь найденное с прежним и органично вписал результат в эстетику баратовской классики.

Парадному знаковому спектаклю Большой традиционно отдает лучшие силы, тем более по случаю такого выдающегося гастролера. Нежная, трогательная Ксения Альбины Латиповой (в этой маленькой партии в Большом всегда пели замечательные певицы – вспомним Галину Калинину или Маквалу Касрашвили), стихийно разухабистый Варлаам Валерия Гильманова, щемяще надрывный Юродивый Константина Артемьева – партии разного калибра составляют колоритную мозаику. Пронзительный славянский тенор Олега Долгова с невероятно четкой дикцией составляет в партии Самозванца гармоничную пару со звонким и сочным меццо Ксении Дудниковой – Марины Мнишек, в интонациях и посыле которой отчетливо слышится что-то архиповское. Невероятный хор и чуткий оркестр Большого под управлением екатеринбургского маэстро Константина Чудовского довершают картину музыкального праздника.

Живые миланские впечатления сегодня большинству россиян недоступны: но Москве удалось вкусить чуточку самого первоклассного оперного музицирования. В отличие, например, от Нью-Йорка: Ильдар Абдразаков по собственной инициативе приостановил свои отношения с Метрополитен-оперой в знак солидарности с Анной Нетребко и Хиблой Герзмавой, пострадавшими от антироссийской политики интенданта Питера Гелба. В инаугурации московского конкурса последней Абдразаков, кстати, принял участие – как раз между спектаклями «Бориса». В остальном его международная карьера насыщена в не меньшей степени, чем до 24 февраля прошлого года – в ближайшие месяцы певца ждут в Чикаго, Бостоне, Монте-Карло, Неаполе и вновь в Милане. Впрочем, и в России он частый гость: за две недели до «Бориса» спел в Концертном зале Чайковского в «Итальянке в Алжире», а в конце января выйдет в родной Мариинке в вердиевских «Аттиле» и «Сицилийской вечерне».