Елизавета Авдошина
Дух великого Шекспира витает над сценой. Фото с сайта www.puppet.ru
Театр Образцова за последние сезоны собрал сильную команду руководящего состава: худрук Борис Константинов, полтора сезона назад в театр из федерального проекта «Большие гастроли» пришла директором Елена Булукова. И театр словно бы взял новый вектор развития – делать масштабные постановки со звездами, вернуться к экспериментальным форматам.
Репертуар активно пополняется вечерними спектаклями для взрослой публики. Хит прошлого сезона – биографический спектакль об основателе театра с Евгением Цыгановым в роли Сергея Образцова. Под Новый год здесь ожидается премьера мюзикла для семейного просмотра «Рождественская история» в постановке Алексея Франдетти, где Ефим Шифрин выйдет на сцену скрягой Скруджем. А теперь играют необычную премьеру по Шекспиру – золотой корпус пьес английского классика благодаря куклам умещается в полтора часа иронической импровизации.
Спектакль режиссера и художника Виктора Никоненко создан в том подкупающем жанре открытого театрального приема, который заманивает внимание зрителя близостью тайны актерского закулисья. Актеры словно бы ждут «Его» – то ли своего гения-режиссера, которого ждет любой артист всю жизнь, то ли и вовсе Духа театра. Но дух Шекспира уже растворен над сценой, можно добавить тумана от дым-машины, притронуться к гитаре, взять в руки куклу или надеть маску – и вот сюжет уже льется по всемирно знакомым строчкам.
Спектакль-коллаж, который так и назван «Играем Шекспира» – как часто называют и студенческие спектакли, собранные из самостоятельных отрывков, – напитан атмосферой актерской самоиронии. Между сюжетными сценами актеры травят байки, перешучиваются о сложности своей профессии, об ее эфемерности, эгоцентричности, о ее значении и оценке. Актерская братия еще со времен Шекспира – особая каста и, как бродячая труппа или афинские ремесленники, готова здесь и сейчас разыграть для публики Историю.
В «свободной» композиции (автор сценария – Сергей Плотов) есть место и смеху – над фарсом любви приземистого Пирама в тотемной маске и долговязой Фисбы, над жестоким и уморительным гиньолем с перчаточным мавром Отелло, – и лирике в романтическом полете Ромео и Джульетты словно с картины Шагала, и для зрительского удивления режиссерским трюкам с оживающими предметами вроде большой руки, вплывающей на сцену, как ладья, или головы короля Лира, которая долгое время не разоблачает себя, создавая загадочный эпицентр происходящего, а повернутая к залу вдруг «просыпается» глазницами, куда актеры запрыгивают и превращаются в обезумевшие зрачки. Находится место и говорящему бюсту классика.
Но Шекспир поистине оживает на этой сцене лишь тогда, когда актеры «вспоминают» свой уникальный талант – одушевлять куклу. А шекспировские строфы, очищенные от наносных человеческих эмоций, драматизации через чтецкие монологи, вдруг звучат свежо и прозрачно. И герои, становясь куклами, получают особое, неподдельное театральное измерение.
Гамлетовские могильщики – зубоскалы, словно в жанре площадного театра, предстают двумя носатыми петрушками в средневековых колпачках, маленькими лопаточками роющими могилу для прекрасной Офелии (у одного, особо запасливого, даже припрятан граненый стакан с чайком на долгую работу). А отрытый Гамлетом (Дмитрий Чернов) череп Йорика оказывается погремушкой с бубенцами шутовского колпака на палочке. И монолог принца во славу шута, воспитавшего его в детстве, неожиданно точно в таком контексте объясняет гамлетовскую страсть к разоблачению, срыву всех масок.
«Играем Шекспира» – тот случай, когда мастера и неоперенные артисты так видны в своей разности, а их иерархия даже остроумно введена в драматургию спектакля. Вот молодой артист (Ренат Шаймарданов) берет «сломанную» марионетку – и кукла выглядит лишь бесполезными деревяшками на ниточках. А вот марионетку начинает собирать по кусочкам мастер сцены (заслуженный артист Андрей Нечаев) и на подмостках возникает жутковатый уродец Ричард III. Выхваченная софитом кукла уже живет отдельной жизнью, присвоив голос актера и дар его рук.
