Надежда Травина
Фото Аня Тодич\пресс-служба ГЭС-2
В Доме Культуры ГЭС-2 активно проходят концерты и фортепианный «Рахманинов-фест», недавно открылась третья часть проекта звуковых инсталляций «Настройки», а теперь состоялся первый в истории органный концерт. Органистка и музыкальный критик Евгения Кривицкая представила программу «Метаморфозы и отражения», предложив исследовать диалог музыки и архитектуры. Безусловно, этот концерт давно уже напрашивался быть. Гигантское пространство бывшей гидроэлектростанции акустически идеально подходит для мощного звучания органа – и такой контекст не вызывает противоречий, ведь на этом инструменте давно уже играют не только в соборе. Кстати, архитектор Ренцо Пьяно сравнивал ГЭС-2 с базиликой, а главный Проспект – с центральным нефом.
Специально для концерта на его площадке установили электронный инструмент, обладающий уникальными тембрами. Публика, расположившаяся на ступеньках и в креслах на двух этажах здания, могла погрузиться в сакральную атмосферу, закрыть глаза и буквально впитывать эту плотную звуковую массу: загадочности и таинственности происходящему добавляли световые эффекты, озаряющие орган и своды ГЭС-2. Евгения Кривицкая, автор идеи концерта, выстроила программу парным образом – старинная музыка соседствовала с современной, позволяя тем самым не только услышать их стилистические контрасты, но и обнаружить некие внутренние связи между ними. Краткие комментарии органистки об исполняемых сочинениях нисколько не нарушили концепцию вечера. Наоборот, было любопытно узнать, скажем, о том, почему Прелюдия ми-бемоль минор Баха из «Хорошо темперированного клавира» у исполнительницы ассоциируется… с Родионом Щедриным (композитор признался ей, что слушал это органное переложение ночью, под сенью звезд). И без какого-либо пояснительного слова неподготовленной публике было бы сложно воспринимать специфическое звучание органа – все же, с III века до нашей эры по сей день его искусство мыслится как элитарное.
Хоральные прелюдии Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ («Взываю к Тебе, Господи») и Wenn wir in höchsten Nöten sein («Когда мы в бедствии большом») Баха создавали возвышенную, неземную атмосферу, объединяя индустриальное и сакральное в единое целое. Если в баховских шедеврах Кривицкая выстроила интимный, камерный разговор с пространством и публикой, то в музыке Генделя подчеркнула помпезное, торжественное звучание органа – особенно, в «Аллилуйе» из оратории «Мессия», которую, конечно же, слышал каждый присутствующий. В «Литании» Эльмира Низамова орган воспроизводил короткие молебные воззвания, повторяемые каждый раз с новой силой. Чувство ностальгии и какой-то щемящей тоски возникло во время исполнения пьесы Микаэла Таривердиева «Домский собор» из кинофильма «Старомодная комедия» – возможно, прежде всего, по образу величественного храма в Риге, в который сегодня уже трудно попасть. «Тривиум» Арво Пярта – три монументальные органные вариации – прозвучали несколько отрешенно и ровно. Кривицкая наполнила внешнюю звуковую статику особой эмоциональностью, каждая фраза, как и мыслил Пярт, действительно обладала собственным дыханием. А в четырех пьесах из сюиты «Танцы плеяд» Такаси Ёсимацу ощущалась некая звуковая пластичность, причудливое, словно хаотичное движение фраз: композитор использовал здесь частую смену метра и размера. В пьесе «Загадки Нострадамуса» Давида Кривицкого тихие, едва слышимые звуковые вибрации окрашивались в самые разные динамические оттенки, все это сопровождалось «полетом» световых лучей в стратосферу – магия, да и только. В тот вечер орган по-настоящему предстал в самых разнообразных метаморфозах и отражениях, вступив в органичное взаимодействие с пространством и акустикой. Словом, первый «полет в космос» в ГЭС-2 состоялся успешно – ждем следующий!
