Дарья Курдюкова
Филатовские объекты балансируют на грани лирики и физики. Фото с сайта www.mmoma.ru
В здании Московского музея современного искусства на Гоголевском бульваре подходит к концу выставка одного из самых ярких наших саунд-художников – музыканта Сергея Филатова. Уже известные и новые звуковые и кинетические инсталляции, как всегда у Филатова, сложно технически устроенные, воспринимаются в первую очередь чувственно, медитативно.
Медитативный ритм задан «с порога», в первом же затемненном зале с эдаким оркестром без людей. Импровизированный «оркестр» состоит из механизмов, напоминающих пюпитры, каждый объект издает негромкие, «небыстрые» щелчки, все это сливается в единое звуковое полотно. Помимо названия «Вокруг собственной оси» имеется поэтичный подзаголовок «В плавном ритме реального времени созерцаю тонкий звука узор». Другая сторона медали – описание: «Перкуссионный звуковой узор образуется за счет периодического соприкосновения плектров и лепестков из алюминия. Ансамбль звуковых скульптур исполняет композицию, написанную художником при помощи программного кода». Филатовские объекты балансируют на грани лирики и физики, ощущения хода времени и вместе с тем умения из него выключиться.
«Ансамбль» и «партитура звука» – из ключевых в искусстве Филатова понятий. Партитуры, программы, придуманные для отдельных звуковых скульптур, составляют один ансамбль на уровне всей инсталляции, а еще один – на уровне выставочного маршрута. Общий звуковой ландшафт (в отдельных случаях звук заменен светом, как в объекте «Кинетика луча» с «бескрайними молчалями» так и эдак преломленных световых лучей), медитативно увязывает контрасты ритмических последовательностей, звуков разной высоты, как будто даже по-разному не только услышанных, но и осязаемых. То стаккато, то каких-то гулких, замедленных.
Филатов начинал с живописи, свой стиль, как он говорил в одном из интервью, определял «близким к абстрактному сюрреализму». И когда два года назад в галерее «Триумф», чей куратор Марина Бобылева готовила нынешний проект, представляли филатовские «Две точки на гладкой поверхности», саунд-арт был как раз «обрамлен» холстами, то напоминавшими мандалы, то развоплощавшимися во фланирование цветных пятен. В том же интервью художник рассказывал, как увлекся коллекционированием индийских инструментов, в какой-то момент решил «видоизменять их», а потом стал писать свою музыку. Она основана на звуке, рожденном движением механизмов и программными кодами.
Во всей этой истории завораживает не только эстетизация самих механизмов, то похожих на поющие чаши («Поле флуктуации»), то помещающих зрителя в какой-то диковинный лес (когда зал делят инсталляции «Плоды времени» и «Соноры»). Завораживает принцип работы художнической энергии: просчитать и состыковать мельчайшие детали, создать сложный, хитросплетенный механизм, чтобы получить как бы очищенный от всего лишнего лаконичный образ. Наверное, потому и точкой выставки сделан самый лаконичный объект: «Вся красота, вся мудрость – внутри тебя».
