Александр Матусевич
Фото сайта gaskros.ru
Симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского не первый раз берется за исполнение самой известной оперы Кирилла Молчанова «Зори здесь тихие». Впервые коллектив обратился к ней в 2015-м к 70-летию Победы – тогда Валерий Кузьмич исполнил со своим коллективом это произведение в концертном формате трижды – в Концертном зале РАМ им. Гнесиных, в Большом театре и в Театре Российской Армии. К 100-летию композитора Капелла Полянского повторила «Зори…» вновь на Новой сцене ГАБТа. Не случайно: Молчанов служил директором Большого и умер в ложе театра во время премьеры своего балета.
Эта инициатива, кстати говоря, не пропала даром: о «Зорях…» вспомнили, нет-нет, да опера стала появляться в репертуаре музыкальных коллективов страны: ее ставили в Оперной студии Казанской консерватории, концертное исполнение состоялось в Мариинском театре.
Написанная в начале 1970-х известным советским композитором-песенником после успеха одноименной киноленты с его же музыкой (знаменитая экранизация Станислава Ростоцкого выдающейся повести Бориса Васильева), эта опера была поставлена тогда же в Большом театре с великолепным составом солистов (Эйзен, Образцова, Синявская, Калинина, Борисова и др.), записана на пластинку дирижером Александром Лазаревым и вскоре после этого «благополучно» канула в Лету. В поздние советские годы она не успела по-настоящему закрепиться в репертуаре отечественных театров, а постсоветские десятилетия к операм эпохи социализма были безжалостны: их клеймили как «идеологические», «датские» (то есть написанные к юбилейной дате, по заказу), «конъюнктурные» сочинения и в целом, особо не разбираясь, отправили на свалку истории.
Среди советских опер и вправду было немало однодневок, того «композиторского мусора», который характеризует эпоху, но более, кроме этого, ничем не ценного. Однако в «праведном» порыве развенчания в 1990-е, как водится, с водой выплеснули и ребенка: остракизму и насмешкам подвергали «Семена Котко» и «Повесть о настоящем человеке» Прокофьева, талантливую оперу Хренникова «В бурю» и многие другие произведения. Удивляться нечему: переломное время диктует свои правила. Думается, что по мере удаления на исторической дистанции от реалий той эпохи, когда создавались и которой были посвящены эти оперы, они будут оцениваться исключительно по их художественным, прежде всего музыкальным, достоинствам, и некоторые из них еще займут подобающее место в репертуаре оперных театров России.
Опера Молчанова явных «идеологических» привязок практически лишена, поэтому ее полноценное возвращение в репертуар может состояться уже сегодня, но справедливости ради стоит заметить, что безусловным шедевром «Зори здесь тихие» назвать весьма трудно. Композитор тяготел к крупной форме (у него еще семь опер, балеты и пр.), и все же самой сильной стороной его дарования был песенный талант, одного которого для создания оперного полотна с развитой драматургией, конечно, маловато. В «Зорях...» постоянно ощущается некий компромисс между желанием высказываться на языке простых песенных мелодий и «необходимостью» писать оперу «по-оперному», о чем Молчанов время от времени как бы «вспоминает» и, словно спохватываясь, вставляет куски «серьезной академической» музыки между частушкой, колыбельной, эстрадной песнями. Эта эклектика вбирает в себя и откровенно киношные музыкальные приемы, и музыку барокко, делая слушание оперы фрагментарно интересным, но с трудом складываясь в целостную картину.
Впрочем, сама тема повести – рассказ о великой войне, о большой трагедии, через, казалось бы, рядовой, непафосный ее эпизод – и безусловная искренность интонаций, найденных композитором для своих героинь – простых советских девушек, которым судьбой было предначертано совершить подвиг во имя родины, столь впечатляющи, эмоциональная сила воздействия здесь столь велика, что, несмотря на все несовершенства (действительные или только кажущиеся), «Зори…» заслуживают того, чтобы быть представленными на наших сценах.
Специально для концертного исполнения с элементами театрализации были созданы впечатляющие видеопроекции, где артисты, исполняющие партии, предстали в форме военного времени. Их портреты перемежались впечатляющими видами Карелии с их «тихими зорями» (действие повести разворачивается на северо-западе СССР), фото довоенной мирной жизни и фронтовых будней. Кроме того, некоторые эпизоды были минимально инсценированы, что значительно оживляло концертный формат и делало понятным происходящее в опере действие.
В пении солистов, в их проживании образов чувствовались искренность и большой энтузиазм: было очевидно, что к делу подошли не формально, а с душой, оттого даже несовершенства отдельных певцов (своеобразие некоторых тембров, особенности вокальной школы, специфика манеры исполнения и пр.) камнем преткновения не стали – публика получила колоссальный эмоциональный заряд, полноценное ощущение прикосновения к настоящему, подлинному. Исключительными удачами были интерпретации Екатерины Чудотворовой (Соня), Юлии Томиной (Лиза), Евгении Сегенюк (Женя) и др.
Валерию Полянскому благодаря его мастерству большого дирижера удалось спаять мозаичное полотно воедино, придать опере больше цельности, в чем его верными союзниками были как ансамбль солистов, так и замечательные коллективы капеллы.
