Елизавета Авдошина
Имя Питера Брука уже вошло в учебники. Фото Reuters
Питер Брук – мировой театральный гуру, чье имя при жизни вошло в учебники, а творческая биография не прерывалась со времен Второй мировой войны. Режиссер театра, который вслед за лидерами театрального искусства ХХ века (от Станиславского и Мейерхольда до Арто и Гротовского), создавал не только новаторские постановки, но и оставил в истории свою философию культуры. Ключевые постановки в театре Питер Брук перенес и в кинематограф, в мировом наследии потомкам останутся его кинотеатральные произведения: «Марат/Сад», «Повелитель мух», «Махабхарата» и др.
Брук был человеком мира. Его родители были выходцами из Витебской губернии (из Двинска-Даугавпилса), части современной Латвии, а когда-то – Российской империи. А двоюродным братом был Валентин Плучек, и отец Брука, уже эмигрировав в Англию, продолжал поддерживать связь со своей сестрой в Москве. Связь с Россией и русской культурой занимала в жизни режиссера важное место (не раз Питер Брук обращался к Достоевскому), хотя первую половину жизни он прожил в Лондоне, а вторую – в Париже. Жена, актриса Наташа Парри, была русской по происхождению, а дочь пара назвала в честь одной из чеховских сестер – Ириной.
Особенно же Брук увлекался восточными культурами: кавказским мистицизмом, японскими сценическими техниками, индийским эпосом и философией буддизма, африканскими ритуалами и фольклором. Но именно его спектакли – из тех немногих, что не единожды увидели зрители СССР в 50-е, 60-е и 80-е годы, а затем и зрители России уже в 2000-х годах, благодаря Международному Чеховскому фестивалю в Москве, где последним было показано «Поле битвы» пять лет назад (см. «НГ» от 03.07.17).
Московские гастроли лондонского «Гамлета» Питера Брука с Полом Скофилдом в главной роли на заре оттепели и вовсе отдельно вошли в историю Театра Маяковского. Был устроен своеобразный «матч» между двумя труппами – в 1955 году. Николай Охлопков поставил «Гамлета» с Евгением Самойловым и Марией Бабановой. И постановки были сыграны перекрестно: на сцене встретились русские и британские исполнители. «Актеры из разных стран способны, работая вместе, разрушать штампы, господствующие в их культурах. Тогда-то нам и удастся увидеть подлинные национальные культуры, погребенные под грудой условностей, и каждая из них приоткрывает неведомую прежде часть человеческого атласа. Театр – как раз то место, где из разрозненных частей мозаики возникает единый образ», – формулировал Брук в 1974 году.
Идея синтеза культур была важнейшей для Брука, как и идея снова сделать театр необходимым инструментом общественной жизни, а в уникальном находить универсальное. Его труппа, которая была создана на базе Международного центра театральных исследований в Париже, была интернациональна. Задолго до сегодняшней антирасистской повестки Европы и Америки Питер Брук ставил Шекспира, отдавая ключевые роли темнокожим актерам (в «Трагедии Гамлета» играл английский актер ямайского происхождения Адриан Лестер, волшебника Просперо в «Буре» исполнял малиец Сотигуи Куяте). А постановки труппа играла отнюдь не в столичных зданиях с красным занавесом, а в университетских городах, рабочих клубах, на сельских лужайках, в заброшенных деревушках, на базарных площадях, колеся по Ирану, Африке, Азии; играя инсценировку эпоса «Махабхарата» в песочном каньоне близ Авиньона и репетируя в лесу в окрестностях индийского Мадурая.
Концепция «пустого пространства» у Брука, сегодня ставшая расхожим принципом современного театра, заключалась в том, что сцена – это мировое пространство, и она должна быть очищена от декоративных элементов и реквизита, чтобы подчиниться исключительно актерской энергии и воображению зрителей. Вкупе с идеей Брука избавиться от «четвертой стены» и вернуться к гуманизму шекспировского театра, где подмостки были открыты для публики с трех сторон, – концепция изобретала живую модель театра актера-режиссера-зрителя, где искусство не было противопоставлено жизни, а было ее органическим продолжением и квинтэссенцией. И в то же время искусству театра Брук присваивал статус «священного»: «До тех пор пока люди не потеряли желания приходить в театр, чтобы вступать в непосредственный контакт с невидимым, мы обязаны вновь и вновь искать средства, с помощью которых этого контакта можно достигнуть».
В культовой «Махабхарате» Питер Брук на излете ХХ века мудростью древнего восточного эпоса напоминал европейцам: темный век и неизбежность катастрофы не отменяет миссии каждого отдельного человека в его жизни, от которой зависит и общий космический закон. И именно театр, по мнению режиссера, является средоточием всех энергий. «Театр – арена, где может произойти живое столкновение. Средоточие большой группы людей вызывает общее напряжение, благодаря чему силы, которые управляют жизнью каждого человека, оказавшись изолированными, могут заявить о себе более внушительно» – так Брук писал еще полвека назад. Потому и цензура, вновь ставшая сегодня актуальной проблемой, «красноречиво говорит о скрытой силе театра».
