Кабаре в снегах: краткая история шансона

Фото предоставлено театром "Около"

Спектаклем-метафорой с трагифарсовым названием «Магадан/Кабаре» московского Театра «ОКОЛО дома Станиславского» открывался Третий театральный фестиваль Loft-2022 (Ленинградский областной фестиваль) в Театре на Васильевском.

Название спектакля сигнализирует зрителю как маяк: смотри куда идешь, не натолкнись на айсберг. «Но какое кабаре на Магадане?» -возникнет в ответ резонный вопрос. Кабаре- жанр живучий и возможен везде, где есть живые люди с воспоминаниями и чаяниями, даже там, в далеком суровом Колымском краю, куда раньше, если отправлялись, то надолго. Мемориал «Маска Скорби», посвященный памяти жертв политических репрессий, появился именно там после того, как скульптор Эрнст Неизвестный своими глазами увидел это место в 1990 году. Словом, та часть необъятной родины, продолжающая оставаться для столиц далекой, информационно заброшенной, предоставляла и продолжает предоставлять достаточно тем и сюжетов для кабаретного остранения, осмеяния и осмысления. Когда же видишь в программке среди артистов, занятых в спектакле, имя Натальи Рожковой, уникальной певицы, актрисы, владеющей искусством исполнять песни и романсы так, как в старину, так, чтобы от слуха не ускользал ни один самый мелкий смысл слов, понимаешь, какое сильнодействующее выразительное средство есть у этого маленького магаданского кабаре.

Неслучайно талант уникальной актрисы был использован в сериале «Ликвидация», где она пела, играя фактически саму себя в роли Певицы, и про года, которые «уходят чередою», и про «чубчика кучерявого», создавая своим присутствием в кадре впечатление полного погружения в эпоху. Она с ее песнями и была воплощением ушедшей эпохи, воплощением исторической памяти. В этот фильм Наталья попала после того, как кинорежиссёр Сергей Урсуляк посмотрел спектакль «Перед киносеансом» с участием актрисы и дописал несколько эпизодов специально для нее. «Ликвидация» по сути распахнула Наталье Рожковой двери в кинокарьеру.

Было предожидание, что в «Магадан/Кабаре» прозвучит хотя бы пара песен из репертуара Вадима Козина, любимца столичной публики, звезды советской эстрады 1930-40-х, который провел на Магадане остаток своих дней, отказавшись возвращаться в первопрестольную. Но фигура Козина создала бы сильный крен в сторону его биографии, затмив остальные ассоциации. А гению режиссера Юрия Погребничко было важно дать простор воображению и интуиции ради выхода в философский «открытый космос», чтобы обрести более широкий ассоциативно-метафорический спектр. Альтернативой песням Козина стала краткая апология песен о Магадане, написанных разными авторами в разные годы, включая М.Круга и А.Городницкого.

С тихого, обреченного выхода Натальи Рожковой и баяниста Николая Косенко спектакль начинается: они затягивают песню «Город мой, Магадан» Кузнецова. Одетая как мешок во все безразмерное, утратившее прежний смысл - калоши, чулки, разношенные штаны, пиджак на три размера больше, с двумя нелепыми хвостиками на голове, словно застрявшая во времени девочка без возраста - Рожкова начинает петь по привычке обреченно и отрешенно, без печали и радости, будто подбитая птица с подрезанными крыльями. Они усаживаются на серую скамью в каком-то клубном бараке, впрочем, очень уютно и тепло стилизованном, подсвеченном художником Надеждой Бахваловой, где в качестве экзотической альтернативы даже захотелось немного пожить, чтобы ощутить всю «прелесть» магаданского барачного барокко.

В этом кабаре не было конферансье, как не было в нем и времени-было безвременье. Был ритуал вечного возвращения на одну и ту же скамейку, где сбирались странные персонажи этого действа, подобно заблудшим душам в Чистилище в ожидании возможного Рая. Когда баянист пустился играть венок знаменитых вальсов, включая «На сопках Манчжурии», «Осенний сон» и прочие хиты военного и послевоенного времени, приведя эту смысловую цепочку к французскому вальсу, не оставалось сомнений, что «и на камнях растут деревья», как на Магадане можно попасть в Париж силой воображения. Так начиналась история шансона-с мечты о лучшей жизни.

Интеллигентная дамочка (Лилия Загорская), застрявшая здесь из Серебряного века с бездонно-безумным взглядом в Вечность, регулярно заглядывала в клуб по интересам «сверить часы» и голосом Веры Холодной задаться вопросом, где же он, этот чертов смысл жизни, о котором ей, вероятно, рассказывали когда-то в Университете на лекциях по философии.

Она продолжает читать и надеяться на спасение через книгу, питающей ее разум, а разумному на этом свете, как выясняется, места почти нет. Она, юродствуя, дает смеяться над собой. Артистическая до мозга костей, эта странная особа сама делает все для того, чтобы высмеять тщетные труды философов, заводящих в непролазные тупики. Она, приносящая певице Рожковой кастрюльку вареной картошки, безропотно соглашается побыть в роли девушки с веслом, чтобы зритель услышал песню Бориса Гребенщикова. Ближе к финалу она в отчаянном всхлипе вспоминает еще и модную в области нейронауки и психолингвистики Татьяну Черниговскую, утверждающую, что и на неизученный до конца мозг надежды тоже мало, ибо он «принимает решение за 30 секунд до того как ты об этом узнаешь».

А ее сокамерница по спектаклю Рожкова тут же прибегает к помощи песни Городницкого, которая советует: «От злой тоски не матерись/ Сегодня ты без спирта пьян/ На материк, на материк идёт последний караван». Смешнее становится, когда магаданская певица парадоксально запевает знаменитейший хит из репертуара Лучано Паваротти. Песню «Caruso» Далла, посвященную легендарному оперному тенору, ведь она начинается со слов «Здесь, где играют блики на глади морской и дует сильный ветер», как если бы в ней пелось о водах, омывающих этот самый Магадан. Но входя в раж, она поет ее в непривычной уху рокерской надрывной манере, коль скоро в припеве речь заходит о том, что «Ты мне нравишься, Ты мне так сильно нравишься/Закован в цепи я/ Сгорает сердце, рвет мне вены кровь моя».

И вновь по пути жанровых ассоциаций эта песня из другой жизни нашла себе родственные смысловые пары в знаменитых хитах «Les Feuilles mortes» Космаи «Tombela Neige» Адамо: про «мертвые листья» и про «падает снег». Будто бы тоже про Магадан, в которых певица почти как эквилибристска балансировала на грани нежного французского шансона и тяжелого русского рока.

Погребничко не давал современникам обольщаться по поводу неисчерпанного потенциала острова Магадана, включив в драматургию спектакля видосик, заброшенный в сеть вполне себе в наше время. На нем мужчина и женщина продираются сквозь сугробы с человеческий рост, истерически смеясь при виде заваленного дорожного знака с указанием пешеходного перехода. Видео в духе романов Пелевина с демонстрацией лукаво улыбающегося китайского монаха, будто бы знающего истину, но ехидно прячущего ее под своим инфернальным хихиканьем.

Спектакль длится всего час пятнадцать, но оставляет ощущение, что проходит пара-тройка лет, за время которых тебя не раз прошибает суровым ледяным ветром оглушительных прозрений о судьбе земли, страны и человека.

Санкт-Петербург