Елена Алексеева
Чеховскую Каштанку сыграла Мария Деева, кота Федора Тимофеевича – Михаил Заболотский. Фото Елены Лапиной/Детский музыкальный театр им. Н.И. Сац
Иммерсивный спектакль «Сны Каштанки» на музыку Михаила Броннера представил Театр Сац в рамках проекта «Re-Конструкция». Режиссер Мария Фомичева пригласила публику в буквальном смысле следовать маршрутом приключений рыжей героини в лабиринтах зрительского фойе. Сергей Михеев выступил в роли музыкального руководителя и дирижера.
Ни сцены, ни кулис, ни зрительного зала, а разомкнутое пространство театральных променадов здания Театра Сац стало площадкой для музыкального спектакля «Сны Каштанки» по рассказу Антона Павловича Чехова. Когда-то легендарный дрессировщик Дуров поведал писателю незамысловатую историю потерявшейся собачки. Композитор Михаил Броннер создал сочинение для чтеца с камерным оркестром.
Режиссер Мария Фомичева смело взялась реализовать визуальное воплощение композиции в весьма трудном жанре читки прозы от третьего лица с музыкальным сопровождением. Дебютная работа молодого режиссера в детском музыкальном театре с партитурой, где нет вокальных партий – сложный вызов. На этом вызовы не закончились. Отсутствие привычной сцены Большого зала театра, где ныне идет реконструкция, подтолкнуло режиссера к решению проблемы поиска площадки. Иммерсивный способ повествования, который вовлекает зрителей в процесс спектакля, как нельзя лучше сочетался с необычностью постановки. Великолепно спроектированное здание театра предложило чуть ли не готовые варианты естественных декораций для изображения улиц города, жилых комнат и идеальной арены цирка в знаменитой ротонде сацовцев. Сколько дополнительных впечатлений от перемены локаций получил зритель, сам практически ставший своеобразной декорацией и атмосферой происходящего!
Художник-постановщик Станислав Фесько и художник по костюмам Варвара Захарова добились органичного сочетания лаконичных и выразительных деталей в историческом изображении чеховской эпохи. Работа художника по свету Сергея Мартынова заслуживает похвалы в осуществлении столь сложных задач в условиях «разнокалиберных» сценографических территорий. Режиссерский язык постановки оригинален, находчив и, главное, естественен. Казалось, что так оно и было, так и должно было быть. Бесхитростно, порой скупо, малыми средствами у наблюдателя собачьей жизни извлекались глубокие сопереживания за маленькое существо, за его судьбу. Страхи и тяжелые сны Каштанки, помеси дворняги и таксы, зритель знакомо ощущал своими личными, детскими и взрослыми страхами. Особенно замечательно было найдено соответствие общей ауры спектакля чеховскому настроению и стилю. Сцена смерти гуся превратилась в эмоциональную кульминацию спектакля, пронзительную и трагедийную, где герои и зрители искренне переживали горе.
Главная героиня (Мария Деева) выступает в облике милой девушки, игривой и серьезной, преданной и любящей. Она трижды меняет свой рыжий костюм в соответствии с действием. Необыкновенно интересно трактованы образы гуся (Артем Семиган), кота (Михаил Заболотский) и свиньи (Светлана Осиповская), связанные с их цирковой «деятельностью».
Кастинг участников в этом нехарактерном для оперной труппы спектакле тоже подразумевал особые требования. Речевая специфика и артикуляция, «непоющий» голос, акцент на драматическую игру вокалистов увеличивали нагрузку на постановочную и исполнительскую команды. Тембр голоса Александра Хананина (Рассказчик) мягко и спокойно звучал интонациями доктора Чехова. На своем месте был Николай Косенко (дрессировщик Жорж). Его внешний облик и речь излучали доброту и любовь к меньшим нашим братьям.
Создатели спектакля уверенно относят свой новый продукт к жанру музыкального спектакля, где оркестр звучит постоянно. Музыка неотрывно несет в себе многозначные смыслы рассказа Чехова. Сохраняющаяся ритмика авторской прозы и особый способ мелодекламации способствуют тому, что произносимые слова и музыкальная партитура Михаила Броннера становятся неразделимы. В камерный оркестровый состав композитор ввел аккордеон, балалайку, саксофон и фортепиано. Музыканты, как и публика, также сохраняют условие иммерсивности, передвигаясь полным составом по фойе.
Финал спектакля, имеющий место быть в круглой ротонде, после предыдущих сумрачных сцен был залит ярким светом. Несостоявшаяся циркачка Каштанка счастливо вернулась к своим хозяевам.
