Елизавета Авдошина
Паулина Андреева наравне с мужчинами фехтует, крутит кульбиты, едет на мотороллере в развевающемся платье. Фото Александры Торгушниковой с сайта www.mxat.ru
Егор Перегудов поставил в МХТ им. Чехова знаменитую пьесу Эдмона Ростана. К «Сирано де Бержераку» сегодня спешно обращаются режиссеры. Только в Москве одновременно премьеры двух «Сирано»: в театре «Около дома Станиславского» выпустили свою версию. На сцену же в Камергерском жизнь и любовь поэта-правдолюбца, несовместимого с веком, вернулась впервые со времен Олега Ефремова.
Новый спектакль Художественного театра впитывает не только свою сценическую историю – (незаконченная) постановка Ефремова рубежа веков также фиксировала слом времен. Режиссерская интерпретация аккуратно уложена в устойчивую традицию толкования французского «хита» на русской сцене, где «Сирано де Бержерак» – история гонимого гения, Егор Перегудов впрямую ставит «смелого гасконца» в контекст ХХ века. Особенно значимой становится финальная гибель блестящего гвардейца от рук «случайных» недоброжелателей. В спектакле в ней ясно виднеются следы катка советских репрессий 30-х годов. И поименным зарифмованным списком зачитываются со сцены имена с обстоятельствами смерти: Хармс, Бабель, Мейерхольд, Михоэлс…
Путешествий во времени тут немало: арраская битва XVII века перенесена во времена Первой мировой, а через 15 лет после гибели Кристиана (Кузьма Котрелев), красивого, но недалекого, хоть и совестливого, жениха Роксаны (Паулина Андреева), за которого пишет гениальные письма любви Сирано (Юрий Чурсин), тяготящийся собственным уродством, герои встречаются и наконец объясняются отнюдь не в парижском монастыре, а в лагерном поселении, где овдовевшая Роксана Николавна, еще недавно обласканная славой красавица певица – и в городском кабаре, и на фронте покоряющая сердца, – в мужицкой рубахе с чужого плеча собирает алюминиевые плошки.
Юрий Чурсин – единственный, кто держит вектор среди этой круговерти. Его Сирано – над временем. Он и рыцарь, и дель-артовский паяц, когда одурачивает графа де Гиша (Игорь Золотовицкий), – и современный неформал, нервно закуривающий с уличными музыкантами после очередной эпатажной выходки. Вечный пересмешник, ум эпохи, с романтическим взглядом и орлиным профилем.
Паулина Андреева отлично поет, чего не скажешь о студентах Школы-студии МХАТ, которых режиссер выводит на сцену в роли ее обожателей. Они же – музыкальный ансамбль (аранжировки ими как раз сделаны озорно и с юмором), поющий гвардейский полк, мушкетеры, кавалеры, стражи, etc. А вот их искренность и непосредственность можно было бы актрисе и позаимствовать. Самолюбование на сцене изрядно мешает кинозвезде наполнять изысканные поэтические строчки подлинным чувством, так что зрителям порой остается довольствоваться красивыми мизансценами с участием ее холодной Роксаны. Их, впрочем, немало. Паулина Андреева и наравне с мужчинами фехтует, и крутит кульбиты, и едет на мотороллере в развевающемся платье, и седлает «берлинскую стену», символично выстроенную сценографом Владимиром Арефьевым сквозь все пространство сцены – тут случаются самые пронзительные любовные встречи. На своих плечах Сирано, как атлант, держит союз любви, который сам же, того не желая, создает, и прощаясь с жизнью, Сирано подходит сюда же, «растворяясь» в лучах света.
Трагически развернутые светомузыкальной пантомимой батальные сцены, маршевые запевы полка, идущего на битву, наконец, камерно и предельно доходчиво прочитанный с авансцены Евгений Евтушенко – «Мне снится старый друг,/ который стал врагом,/ но снится не врагом,/ а тем же самым другом…» – вносят в спектакль недвусмысленные лейтмотивы наших дней, но оперная условность, с которой выстраивается сценическая реальность в мхатовском «Сирано», избыточно манифестная, вдруг не откликается, оставаясь неодушевленной иллюстрацией.
Только что Малый драматический театр Петербурга Льва Додина на гастролях в Москве сыграл «Братьев Карамазовых» – спектакль 2020 года. Воздух зрительного зала буквально взрезала мучительная исповедь Мити Карамазова – Игоря Черневича с кандалами по рукам и ногам о (не)возможном побеге в Америку и его же исступленным исполнением «Оды к радости».
Бывает, что сила театра срабатывает с обратным эффектом.
