Марина Гайкович
Сергей Гармаш в роли абьюзера-ростовщика. Фото агентства «Москва»
Премьера спектакля «Кроткая» прошла на дополнительной сцене Малого театра на Ордынке – в рамках III зимнего фестиваля искусств Юрия Башмета в Москве, а затем спектакль увидели зрители XV зимнего фестиваля искусств в Сочи. Начиная с апреля постановка будет играться на основной сцене Малого театра.
Музыкальные спектакли с участием знаменитых солистов – одно из направлений, которые развивает Юрий Башмет. «Не покидай свою планету» по «Маленькому принцу» с Константином Хабенским уже шесть лет идет в «Современнике», «Гамлет» с Евгением Мироновым на музыку Шостаковича – регулярный участник фестивалей Юрия Башмета. «Кроткая» по знаменитому трагическому рассказу Достоевского – новая продукция «Русского концертного агентства», на сей раз совместно с Малым театром. Главную – и единственную – роль в спектакле блистательно сыграл Сергей Гармаш, он же был и инициатором постановки. Очевидно, еще во время работы в «Современнике» артист видел спектакль по «Маленькому принцу» и решил довериться той же постановочной команде. Так, режиссером и сценографом «Кроткой» стал Виктор Крамер, музыку к спектаклю написал композитор Кузьма Бодров, а исполняют спектакль Сергей Гармаш и камерный ансамбль «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета.
Постановка предваряется ремаркой «Фантастическая история о крахе одной идеальной системы». Это моноспектакль, где герой – Ростовщик – пытается разобраться в причинах самоубийства своей юной жены: он проживает историю их отношений, от знакомства до трагического финала, кажется, сначала искренне не понимая, в чем же он, благодетель, был неправ. Но благими намерениями выстлана дорога в ад – и это именно тот случай. Внедряя свою идеальную систему, которая строится на уважении и честности – а по сути, пытку молчанием, – в ад превратил Ростовщик жизнь супруги. Отношения палача и жертвы – тема рассказа Достоевского, путь к прощению – тема спектакля Крамера и Гармаша.
Ростовщик живет среди канцелярских шкафов высотой до небес: он так же скучен и угрожающе скуп, прежде всего на чувства. Гармаш чутко следует за текстом, пытаясь отразить то истинное недоумение, которое охватывает Ростовщика, когда он, чувствуя себя спасителем (ведь он супругу и в театр водит, хотя предупреждал, чтоб на это не рассчитывала!), не находит благодарности. Или тот пыл, который охватывает его, когда он излагает свои утопические взгляды на идеальное супружество, на деле – до боли унизительные. Или чувство провала в бездну, когда он наконец понимает, какую роль сыграл в судьбе Кроткой – и сколь ничтожна его собственная жизнь: его взгляды, до того казавшиеся столь значительными.
Кроткая в этом спектакле не появляется, она – собирательный образ: это несколько девушек, управляющих куклой, которая трансформируется от размеров марионетки до огромной, подобно моцартовскому Командору, который вот-вот утащит в преисподнюю, статуи. Вот она, жертва – безмолвная, безликая, беззащитная. Но голос ей дает полная трепета и сочувствия музыка Кузьмы Бодрова.
Крамер ищет в тексте Достоевского зацепку и находит ее в образе «Богородицы», которую Кроткая пришла заложить от абсолютной безысходности. С этой иконой Кроткая бросится из окна. В спектакле, когда герою откроется истина, лик Богородицы появится там, где прежде стройными рядами возвышались ящики: нащупан путь к покаянию.
