Куратор Ольга Мусакова: "Придя однажды в ЛОСХ, Пакулин увидел, как режут его холсты"

Забвению художника способствовали приоритеты эпохи, считает куратор ретроспективы Вячеслава Пакулина.  Фото предоставлено пресс-службой Русского музея

– Ольга Николаевна, нынешняя ретроспектива Пакулина – первая в ГРМ, хотя в контексте 1920-х он известный художник, но она ведь фактически вообще первая?

– Прошло несколько его выставок, но такая масштабная – первая. В 1959 году посмертная персональная выставка Пакулина прошла в Союзе художников (СХ). Врач, писатель и коллекционер Семен Ласкин, инициировавший целый цикл показов полузабытых художников, в 1980-е годы устроил вечер памяти Пакулина и крохотную выставку в Доме писателей. В Манеже в 2005-м экспонировали работы семьи Пакулиных, поскольку он, его первая жена Мария Федоричева, дочь Любовь и сын Вячеслав были художниками. В 2007 году мы показывали выставку объединения «Круг художников», и там хорошо был представлен Пакулин. Вообще, все три исторические выставки «круговцев», которых «благословил» в свое время Николай Пунин, прошли в Русском музее (1927, 1928 и 1929 годы).

– Связано ли некоторое экспозиционное забвение Пакулина с тем, что после войны его обвиняли в формализме, в частности, из-за зависти председателя ЛОСХ Владимира Серова, с которым в войну Пакулин работал над маскировкой аэродромов?

Вячеслав Пакулин. Женщина с ведрами. 1928. ГРМ. Фото предоставлено пресс-службой ГРМ

Вячеслав Пакулин. Террор. 1926-29. ГРМ. Фото предоставлено пресс-службой ГРМ

– И было сразу после войны и блокады «Ленинградское дело» – Серов, видимо, хотел быть в авангарде чистки. С печалью читаешь протокол подготовки весенней выставки 1950 года в ЛОСХ, где написано, что на вопрос к Пакулину, предоставит ли он что-то на выставку, тот отвечает, что нет средств на работу. По природе своей будучи очень впечатлительным и импульсивным, он окончательно подорвал здоровье, и в итоге болезнь унесла его в 51 год. Друживший с Пакулиным художник Николай Быльев-Протопопов писал, что Пакулин пережил трагедию: придя однажды в ЛОСХ, – художники ведь жили за счет договорных работ – увидел, как девочки в фонде режут его холсты ножницами.

– Был приказ уничтожить работы?

– Такого приказа я не видела. Я читала протоколы заседаний 1943, 1945 и 1950 годов, где упоминается Пакулин. Возможно, приказ был устным. Кроме того, не все архивы сохранились. Архив Кабинета истории ЛОСХ, переданный в Центральный архив литературы и искусства, только начали открывать. Бывало, что из-за так называемой недостаточной художественной ценности произведения возвращали художникам, а что-то и уничтожали.

– Вы описываете случай из 1920-х, когда Пакулин отвечал писателю Леониду Борисову, что пока эпатирует, а потом станет работать «по-настоящему». Стоит ли это трактовать как его изначальную установку на более натуралистичный, чем в 1920-х, стиль, который проявится в 1930–1940-е?

Вячеслав Пакулин. Головотяп. Конец 1920-х - начало 1930-х. Собрание Галеев Галереи. Фото предоставлено пресс-службой ГРМ

– Среди вещей 1920-х вы показываете несколько рисунков, сделанных на обоях, – от безденежья?

– Он всегда страдал от безденежья. Зарплату за оформление массовых празднеств, как тогда шутили, получали в мае и ноябре. Кроме того, Пакулин рано остался сиротой, и с того момента, как в 1916 году переехал в Петроград, все время был озабочен поиском денег. Леонид Борисов рассказывал, что пристроил Пакулина в Управление Балтфлота, и Пакулин получал там бумагу. Борисов поспособствовал получению Пакулиным пайка в этом ведомстве, что, можно сказать, спасло его в голодные 1920-е годы. А жена Пакулина Мария Федоричева (они были вместе с 1921 по 1946), чтобы хоть что-то заработать, постоянно преподавала – то рисование, то основные предметы в интернатах, детских домах и т.д. Есть еще воспоминания о Пакулине, написанные Валентином Курдовым, там тоже можно прочесть о его поисках заработка. Со ссылкой на Курдова можно сказать, что Пакулин попробовал себя даже в качестве артиста цирка. А внешность была подходящая – длинный нос и рыжая шевелюра с торчащим клоком волос.

Вячеслав Пакулин. Ленинград. 1942. ГРМ. Фото предоставлено пресс-службой ГРМ

– Они были сверстниками, это первые выпуски ВХУТЕМАСа. Если верить декларациям, «круговцы» пытались наладить контакты с ОСТом, но это не очень получилось. У «остовцев» критики замечают больший интерес к индустрилизации, технике, а у «круговцев» – к теме материнства, крестьянского труда. Но в принципе это явления одного порядка: они искали компромисс между требованиями времени и живописными качествами. В свое время историк искусства Алла Русакова обозначила это явление как «третий путь» в условиях выбора между новаторскими экспериментами и официальным реализмом.

У «остовцев» по традиции отмечают большое влияние экспрессионизма, хотя у Пакулина в «Терроре», «Драке на мосту», «Матросах в кабачке» оно тоже есть, как и у некоторых других «круговцев». У нас были налажены культурные связи с Германией: в 1922 году прошла большая выставка русского искусства в Берлине, а в 1924-м Первая германская выставка в Москве и Петрограде, там были работы и Георга Гросса, и Отто Дикса, и других. Относительно «остовцев» нередко говорили, что это смесь влияний немецкой графики, монументальной живописи и отчасти иконы. Вспоминали и швейцарского художника Фердинанда Ходлера, влияние которого видели в работах Александра Дейнеки. Кумирами «круговцев» были Малевич, Татлин, Филонов… Но, попробовав все это, молодые художники искали свое, обращались к древнерусской живописи, и тут примером им был в первую очередь Петров-Водкин. Пакулин учился у него на курсах мастерства сценических постановок, организованных Мейерхольдом, и некоторое время работал «с оглядкой» на Петрова-Водкина.

Вячеслав Пакулин. В сквере Зимнего. 1944. Музей истории Санкт-Петербурга. Фото Дарьи Курдюковой

– Эти воспоминания были записаны на вечере памяти в рамках посмертной выставки Пакулина 1959 года. Он ведь начинал и как поэт, публиковался в сборнике «Петербургское объединение обновленного искусства» вместе с Леонидом Борисовым, Сергеем Нельдихеным, Константином Вагиновым и другими. Мы показываем пакулинский эскиз обложки к нему. Борисов вспоминал (сам Пакулин дневников не вел) прогулку по Невскому проспекту недалеко от Литературного кафе – кондитерской Вольфа и Беранже – и даже стычку с трудовыми массами, которые обсуждали качество исполнения «левой живописи» Пакулина и Анненкова. Анненков оказал влияние на Пакулина. Это видно, например, в предполагаемом графическом портрете Мейерхольда и в картине «Стойло Пегаса (Театр «Балаганчик» в Петрограде)», которые есть на выставке. То и другое 1920 года. В театре «Балаганчик» Пакулин был в числе основных художников-декораторов, нередко выступал и в качестве артиста.

– Пакулинская поэма «Сволочам от святого» была опубликована, о чем она?

– Если верить Леониду Борисову, нет. Она хранилась в архиве Борисова. Пока я ничего не знаю о судьбе произведения.

– То, как Пакулин умел меняться, удивляет даже в сравнении со многими его современниками, как и его колорит, сильно заряженный эмоционально даже в, казалось бы, не требующих этого сюжетах.

Вячеслав Пакулин. Арка Сената. 1944. ГРМ. Фото Дарьи Курдюковой

– У него цвет как будто светоносный. Была какая-то особая техника живописи? Он же некоторые ранние вещи мог писать вообще, как иконы, на левкасе, как это было в случае с «Материнством» и даже с «Да здравствует международный день работниц».

– Это дар. Есть колорит Рембрандта, Тициана, Моне или Тернера… И есть Пакулина. Его Петербург совершенно удивительный, он остро чувствовал эту жемчужность, розовато-сиреневые оттенки закатов и восходов. Такие оттенки цветов есть только у него. Иногда маслом он писал почти по-акварельному тонко. Писал как будто легко, в одно касание. Но, как говорил один из его учителей, Николай Лапшин, основная часть работы должна происходить в голове. Другой учитель Пакулина, Алексей Карёв, любил рассказывать в шутку, как ученые выяснили, что кошка видит гораздо больше оттенков синего, чем человек, – так и художники. Они одарены свыше. У Пакулина ведь отнюдь не небрежность письма, а аналитическое видение, с динамизмом и отточенностью. Искусствовед Лев Мочалов, первым писавший о пейзажах Пакулина, говорил о его «аналитическом импрессионизме».

– Самые поздние вещи на выставке – военного времени. Потом его стиль менялся?

– За кадром у нас остались некоторые работы 1945–1946 годов (не поместились или же мы не смогли получить их из других музеев). Там он не очень изменился. Но есть еще «Финский залив» из собрания Александра Ласкина, и он уже немного другой: осталась импульсивность, но появился несколько натужный натурализм. Похожая работа есть и в собрании Русского музея. Но таких произведений немного. Видимо, Пакулина пытались ломать, и он болезненно это переживал.

– ГРМ хранит самую большую коллекцию его работ?

– Да, сейчас у нас более 100 его произведений живописи и графики. После посмертной выставки в 1959 году в СХ, вызвавшей восторженные отклики, в Министерство культуры, в правление СХ писали письма с просьбой поддержать идею о приобретении творческого наследия Пакулина, распределении по музеям. Десятки произведений тогда поступили к нам в Русский музей на хранение по просьбе СХ и Марии Федоричевой. В доме, где жили Пакулин и Федоричева с дочерью Любовью, планировался капитальный ремонт, хранить произведения было негде, и с разрешения директора музея Василия Пушкарева работы перевезли в музей. Постепенно мы что-то покупали, что-то нам дарили вдова Федоричева и дочь – с 1980-х годов мы приняли в дар только от Любови Пакулиной 13 произведений, она предоставила работы и для теперешней выставки. У Пакулина еще была вторая жена и сын-художник, которому досталась мастерская, но там случился пожар – часть работ сгорела.

– А в целом как распределено его наследие?

– В 1930-е годы произведения Пакулина поступили в Воронежский музей, но погибли в войну: они хранились в фонде «Б», который не эвакуировали. Наверняка его работы были в городе Сталино (теперешнем Донецке): художников отправляли туда в командировки, и они оставляли работы для формировавшегося музея. Но там вряд ли возможно сейчас что-либо выяснить. Есть работы в разных музеях России: в Третьяковской галерее, в Петрозаводске, в Царскосельской коллекции, в Музее истории Санкт-Петербурга, в Музее искусства Санкт-Петербурга, в Музее политической истории, в Театральном музее, в Севастополе, Нижнем Тагиле, Ростове. Что-то хранится в частных собраниях Москвы и Петербурга. Некоторые произведения ушли за границу. Все нам сейчас собрать, конечно, не удалось, это слишком дорого. Счастье, что выставка, наконец, состоялась, а это непросто в нынешней ситуации, когда все зависит от денег, а у музея их, как правило, нет.