Скажи, зачем?

Фото из архива певицы

Полет яркой кометы оборвался также неожиданно, как и начался: во второй половине 2010-го последовала череда отмен выступлений в разных точках мира и Марина Домашенко исчезла. Говорили о проблемах со здоровьем – целых двенадцать лет о певице практически ничего не было слышно. Лишь перед самой пандемией появились интервью в местной прессе на родине знаменитой вокалистки – она посетила Сибирь; в Волгограде дала мастер-класс для солистов местного оперного театра, в нем же даже спела «Кармен» на фестивале «Оперный альянс».

И вот на стенах столичной консерватории – интригующая афиша: сольный концерт с ариями и романсами. Правда, под эгидой Фонда Святослава Федорова – выступление позиционировалось как приношение знаменитому офтальмологу. Святослав Николаевич, как известно, был настоящим кудесником, вернув многих к полноценной жизни, поэтому подумалось – а вдруг, и это тоже чудо? Была же, в конце концов, в истории мирового вокала легендарная Магда Оливеро, чья вторая карьера началась после десятилетия молчания, и была она более, чем успешной.

Увы, чуда не случилось. С первых звуков романса Чайковского «Хотел бы в единое слово», которым артистка начала свое выступление, стало понятно – с голосом беда. Тембр узнаваем, звук сохранил полетность благодаря металлической окраске, у певицы по-прежнему хорошая дикция – но это все, что можно отметить положительного. В остальном – одни проблемы: с силой звука, с точностью интонации, с взятием верхов, с озвучиванием нижнего регистра. Лишь середина звучит более-менее приемлемо, но даже и тут создается впечатление, что артистка извлекает звуки не сама, а через какое-то искусственное звукопоглощающее устройство, до того странна его эмиссия. При таком наборе не помогает ни умение фразировать, ни верные смысловые акценты, ни общая музыкальность – было полное ощущение, что Домашенко просто физически тяжело петь. Академический вокал, особенно в большом зале, он же сродни спорту: с каждым новым произведением звучание становилось еще более бледным и маломощным, певица обрывала большие длительности, ни разу не дотянула экстремальные верхние ноты. Но если в камерной части программы (Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов, Шостакович) это все слушалось с большим сочувствием, то в оперной – а во втором отделении Домашенко взялась за Любашу, Далилу, Лауру Даргомыжского и Кармен – с большой долей скепсиса и разочарования. Не способны были помочь этому мемориальному пению, лишь навевающему воспоминания о прекраснейшем голосе начала века, ни наиделикатнейший аккомпанемент Александра Широкова, ни его внушительные сольные номера (пианист сыграл две прелюдии Рахманинова и два фрагмента из «Щелкунчика» в варианте Михаила Плетнева), призванные, видимо, дать певице отдохнуть и хоть немного восстановить силы.

Уйти со сцены вовремя – большое искусство, мало кому подвластное. Список тех, кто пел тогда, когда этого уже явно не следовало делать, в истории мирового вокала убийственно длинен – от Джудитты Пасты и Аделины Патти до Марии Каллас и Монсеррат Кабалье. Отечественные дивы тут не исключение – воздержимся от оглашения конкретных имен. В отличие от многих из них, у Марины Домашенко не было такого громкого имени, за которое публика готова простить на сцене все, что угодно: ее карьера была слишком короткой, преимущественно зарубежной, и окончившейся достаточно давно, чтобы о ней помнили многие. Для широкой аудитории в БЗК это было абсолютно новое имя – и впечатление едва ли радужное от встречи с искусством певицы.

По-человечески понятна ее трагедия – этим словом вполне можно охарактеризовать столь ранний (Домашенко было чуть за тридцать) и, судя по всему, безвозвратный уход. И если она совсем не может без сцены, то стоит хотя бы адекватно оценивать свои сегодняшние возможности – выбирать соответствующие по масштабам залы и посильный репертуар (а таковой, хоть и скуден, но все же существует). И, в конце концов, на пении жизнь не заканчивается даже для певицы: наверняка, пережившей мировые триумфы, Домашенко есть, что рассказать молодым, есть опыт, которым стоит поделиться в классе. Или как ее тезка Марина Мещерякова она могла бы заняться продвижением молодых коллег: многие из начинающих нуждаются в поддержке, связях в мире оперы и профессиональном ухе.