Надежда Травина
Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии
В конце прошлого года Московская филармония запустила новый цикл концертов «Вещь в себе». Его формат – продолжительная просветительская лекция об одном из сочинений современной академической музыки и, собственно, его «живое» исполнение.
Цель проекта, очевидно, донести до широких масс мысль о том, что композиторы XX-XXI веков пишут вовсе не шумы и непонятную звуковую какофонию, а концептуальные, сложно устроенные, многослойные опусы – с мелодией или без нее, приятные на слух или совсем нет. Конечно, сегодня таких ликбезов – не перечесть. Та же филармония давно закрепила за собой статус одной из главных концертных площадок, где постоянно звучит новая музыка, – прежде всего благодаря фестивалю «Другое пространство», поэтому запуск отчасти похожего проекта первоначально вызывал скептицизм. Но он тут же исчез, когда на сцену вышел музыковед и ведущий Ярослав Тимофеев и начал рассказывать о, казалось бы, мудреном настолько понятно, небанально и, главное, захватывающе, что понимаешь: просвещать можно бесконечно, а новая музыка действительно живет в себе, в тебе и в каждом из нас.
Вот, например, кто из присутствующих не слышал песни «Чито-грито» из кинофильма «Мимино»? Судя по реакции в зале – все слышали. Но никто не подозревал, что ее автор композитор Гия Канчели поместил эту мелодию в слегка измененном виде в свое сочинение «Стикс». Именно этому без преувеличения шедевру был посвящен концерт цикла «Вещь в себе».
«Стикс» – реквием для хора, оркестра и солирующего альта, пожалуй, самая удачная, идеально структурированная партитура грузинского мастера. Ее драматургию и устройство ведущий объяснил буквально на пальцах: на рояле показал основные темы, цитаты, стилистические связи с другой музыкой (наизусть и без шпаргалки). Серьезный музыковедческий разбор сопровождался искрометными шутками вроде «здесь мелодия идет в терцию – как будто встретившись поют два грузина» или советским музыкальным стишком про тонику, субдоминанту, доминанту, тонику.
А еще мы узнали, что, оказывается, Канчели решил стать геологом, но вернулся в музыку, потом что «там не надо ходить», писал в своих сочинениях динамические контрасты, чтобы разбудить уснувшего слушателя, и подарил Ярославу Тимофееву автограф, сплошь состоящий из музыкальных знаков. Словом, сорок минут этого погружения в мир Гии Канчели развеяли миф о том, что лекции о новой музыке – это скучно, заумно и слишком сложно.
Вторая часть вечера – собственно демонстрация звучания «Стикса» великолепным исполнительским составом: Гооркестр имени Светланова под управлением Василия Петренко, Государственная капелла имени Юрлова и солист-альтист Сергей Полтавский. Музыка Канчели предстала откровенным высказыванием – то лирическим, то ироническим, то отчаянным, а в конце и вовсе ликующе-зловещим. Эти эмоциональные перепады возникли благодаря точному показу тех самых динамических контрастов от трех пиано до шести форте и дифференциации смысловых акцентов. Дирижер выстроил подробный сценарий этого невидимого театрального действа, заставив ясно прозвучать и тему из «Мимино», и ритмы кавказской лезгинки, и отдельные темы, проявляющиеся как изображения на черно-белой фотографии.
Хор, усиливающий пафос звучания, воспроизвел фонетические игры Канчели (в партиях зашифрованы имена друзей и родственников композитора, а также названия грузинских монастырей) со всей серьезностью, как и подобает жанру реквиема. Соло альта – по-настоящему лирический герой «Стикса», что неслучайно: первый его исполнитель Юрий Башмет просил Канчели сделать партию альта как можно мелодичнее. В руках Сергея Полтавского альт пел во весь голос как в самом страстном романтичном опусе, заставляя испытать настоящий катарсис – а это нечасто бывает в современной музыке. В грандиозном финале, где после бесшумного прикосновения смычка альта к струнам вдруг грянуло оркестрово-хоровое тутти, познавшие эту музыку зрители, конечно, вздрогнули, но не проснулись – просто потому, что спать на этом интереснейшем концерте вообще не хотелось.
комментарии(0)