Анна Шакина: "Эти работы ждали своего часа и исследователя"

Работы, которые будут представлены на выставке, прибывают в музей. Фото со страницы Музея русского импрессионизма в «ВКонтакте»

С 3 февраля в Музее импрессионизма начнут показывать «Авангард: на телеге в XXI век». Проект-исследование, сделанный Ельцин-центром и Энциклопедией русского авангарда и уже представленный в Екатеринбурге и Кирове, стал попыткой реконструкции передвижной выставки авангарда, которая 100 лет назад из-за финансовых проблем и разбитых дорог застряла в Яранске. Один из кураторов выставки, директор Вятского художественного музея им. Васнецовых (куда часть работ из Яранска передали в 1965 году) Анна Шакина рассказала корреспонденту «НГ» Дарье Курдюковой об идее той выставки, о нынешней реконструкции и о том, почему у проекта 100-летней давности была огромная посещаемость.

– Анна Владимировна, вы рассказывали, что графику Кандинского нашли еще в конце 1990-х, к нынешней выставке была найдена и отреставрирована двусторонняя «Композиция» Моргунова, Андрей Дмитриевич Сарабьянов обнаружил «Лежащую натурщицу» Лазарева, ученика Машкова. Как они хранились и можно ли ожидать еще подобных находок?

– Все зависит от специалиста, который смотрит на произведение. Когда мы открывали эту выставку в Кирове, к нам приехал Ильдар Галеев, очень хорошо знающий казанскую школу и указавший нам на уникальные работы художников из Казани 1910–1920-х годов. С «Композицией» Алексея Моргунова было проще: она хранилась в фондах Слободского музейно-выставочного центра, но ее не экспонировали из-за ветхого состояния. «Лежащая натурщица» Георгия Лазарева находится в Яранском краеведческом музее: Андрей Дмитриевич благодаря своей огромной насмотренности обратил наше внимание на то, что это редкий художник, от которого до нашего времени дошло совсем немного работ, и помог датировать картину. Все эти вещи ждали своего часа и исследователя. А подготовка любой выставки связана с более детальным изучением творчества художника, уточнением времени создания произведений и какими-то находками. К примеру, мы взяли на выставку картину «Раковина и кувшин» Елены Федоровой-Машковой, жены Машкова. Она написана на обороте другой работы, и по живописи та сильнее. Скорее всего он написан самим Машковым, однако по какой-то причине мастер отдал холст жене. В ВХНРЦ им. академика И.Э. Грабаря нашу догадку подтверждают, но эту вещь нужно изучить детальнее.

Директор Вятского художественного музея им. А.М. и В.М. Васнецовых Анна Шакина. Фото предоставлено Музеем русского импрессионизма

– На мой взгляд, дело в том, что городское население Вятской губернии было в достаточной степени образованно. Даже купечество и крестьянство. Ведь и один из организаторов тех выставок, архитектор Евгений Медведев, по документам – сын крестьянина, тем не менее в 1910-х он получил образование в Варшавском политехническом институте. Кроме того, в губернии был интерес к истории. Например, наш музей был создан еще в 1910 году, став одним из первых художественных музеев в провинции. Думаю, сыграло роль и то, что Медведев, задумав показать современное искусство, действовал поступательно. В 1920 году в Советске открылась выставка вятских художников, в 1921-м – вятских и казанских (причем в каталоге ко 2-й выставке приведены данные об основных понятиях искусства, то есть просветительская функция была очень выявлена), и осенью прошла 3-я, с казанскими, вятскими и московскими участниками. 2-ю выставку из Советска перевезли в Яранск, 3-ю осенью 1921-го планировали представить в нескольких городах Вятской губернии. Вторым в списке был Яранск, где экспозицию открыли к годовщине Октября и из-за голода, тифа и разных трудностей так и оставили в этом городе.

Что касается большой посещаемости, думаю, многими двигало любопытство. Я нашла данные о том, что жители одной деревни просили поменять расписание работы выставки, чтобы успеть посмотреть ее. Хотя мы с Андреем Дмитриевичем шутим, что зрителей, очевидно, больше притягивала «Обнаженная» Лазарева, чем Кандинский.

– Из 322 подготовленных к показу 100 лет назад работ 77 в 1965 году из Яранска передали в Вятский художественный музей, остальные произведения предположительно еще в 1920-х отдали владельцам, но, как вы писали, подтверждающих это документов нет. Можно хотя бы примерно предположить, что было передано, а что, возможно, утрачено?

– 77 произведений из Яранска поступили к нам, около 160 работ принадлежали казанским художникам. И в Яранске, и у нас очень мало работ именно казанской школы, и мы предполагаем, что художники из Казани, поскольку она расположена недалеко от Яранска, каким-то образом забрали свои произведения. Связь с Казанью была довольно крепкой: многие художники Вятской губернии учились там, например, у Фешина. Выставка в Музее импрессионизма отличается от екатеринбургской и кировской как раз тем, что мы добавили представителей казанской школы из ГМИИ РТ – это следующий шаг, который нам удалось сделать. Хотя утверждать, что именно эти работы экспонировали в 1921 году, нельзя. Мы опирались на каталог, где указаны названия, но нет ни размеров, ни в иных случаях даже техники. Известно, что участники 3-й выставки нумеровали свои произведения на оборотах, но с казанскими художниками это не очень проясняет дело, поскольку многие из них представляли тиражную графику. Что касается утраты каких-то работ, у меня как у исследователя таких фактов нет. Но сюжет с выставкой, конечно, не завершен. Например, у нас в каталоге воспроизведена афиша выставки из собрания Яранского музея, и мы до сих пор точно не знаем, кто ее автор.

Илья Машков. Пейзаж (Мотив подноса). 1911. Вятский художественный музей им. А.М. и В.М. Васнецовых. Фото предоставлено Музеем русского импрессионизма

– Думаю, они вернулись владельцам, а уж как те ими распорядились, мы не знаем.

– После показов в Екатеринбурге и Кирове к вам не обращались наследники художников или коллекционеры, не появилось новых данных?

– Некоторые люди писали, что их родственники учились в художественном училище, но работы не сохранились, и спрашивали, нет ли их у нас. Обратной ситуации, то есть посмотреть что-то в семейных архивах, не было.

– Выставки начала 1920-х проходили во время голода и тифа, и эта просветительская линия, если не ошибаюсь, не получила продолжения. Уехали ли какие-то местные художники работать в Москву или Петроград?

– Один из организаторов, Евгений Медведев, со своим братом в 1922-м отправился учиться на архитектурное отделение ВХУТЕМАСа в Петроград. Но судьба у него сложная. И он, и его сын погибли во время Второй мировой войны, жена вернулась в Киров, потом снова поехала в Ленинград, но квартира ее была уже занята военным.

– Как формировалось собрание авангарда в вашем музее?

– У нас больше 100 произведений живописи и графики и одна редкая скульптура Михаила Матюшина. Часть из них поступила в 1920-е годы через Евгения Чарушина, который учился тогда в Петрограде, – так к нам попали работы учеников Малевича Ильи Чашника, братьев Векслеров (сейчас мы дали их на выставку «Мир как беспредметность» в Ельцин-центр). Вторая линия поступлений связана с самим Матюшиным. Он женился на уроженке Вятской губернии Ольге Громозовой, и в 1924 году они приезжали в Вятку из Петрограда, спасаясь от голода. Тогда Матюшин подарил музею свои работы (в том числе ту самую редкую скульптуру, сделанную из корней деревьев) и произведения учеников. А основной объем поступлений в наши фонды связан с 1960-ми и выставкой в Яранске 1921 года.

Василий Кандинский. Акварель №3. 1915. Вятский художественный музей им. А.М. и В.М. Васнецовых. Фото предоставлено Музеем русского импрессионизма

Николай Синезубов. У зеркала. 1920. Вятский художественный музей им. А.М. и В.М. Васнецовых. Фото предоставлено Музеем русского импрессионизма

– У нас в постоянной экспозиции есть раздел об искусстве после революции: это Кандинский, Родченко, Удальцова, полтора-два десятка работ, и мы проводим ротации. Лет пять назад делали выставку о том, где показывали наши произведения. В целом проекты об авангарде сами мы делаем не очень часто, но много даем произведения на выставки в другие музеи.

- Какая посещаемость была у нынешнего проекта в Кирове и Екатеринбурге?

- Во время выставки «Авангард. На телеге в XXI век» мы смогли показать собрание авангарда почти в полном объеме. И, несмотря на опасения некоторых наших сотрудников, посещаемость была очень хорошая: за полтора месяца около 2000 зрителей (обычно у нас на выставках бывает 1000-1500 человек), в Ельцин Центр пришло 12500 человек. Мы даже шутили, что выставка стимулировала событийный туризм, поскольку к нам в Киров тогда приезжали люди из разных регионов.

- На уровне Минкультуры есть смысл обсуждать эти успехи, чтобы просить финансирование на проекты такого уровня?

- Обсуждать это надо, но речь идет об очень больших суммах на страховку, транспортировку и т.д.