Дарья Курдюкова
Огромная белая «скорлупа» похожа то ли на географический макет, то ли на оплавленную свечу. Фото агентства «Москва»
Второй проект Laboratoria Art&Science, получившей прописку в Западном крыле Новой Третьяковки, называется New Elements – и он о том, что за виртуальной реальностью, цифровой информацией стоит не абстракция, а вполне материальный мир. Кураторы Дарья Пархоменко и Дитмар Оффенхубер сравнивают физический мир с аналоговым компьютером, хранящим информацию обо всех событиях прошлого, и отталкиваются от понятия элементов у Эрнста Маха.
Кто бы мог подумать, что установка с разнокалиберными колбами, трубками (и бутылями пониже) и микрофоном может производить завораживающее впечатление. Агрегат разглядываешь и обходишь со всех сторон, как старательные студенты бродят вокруг каких-нибудь статуй, недавно уяснив, что скульптура требует тщательного, то есть кругового обхода. POEM Томаса Фойерштайна – ироничная биотехнологическая инсталляция о «первичном бульоне жизни». Чем больше публика взаимодействует с микрофоном, тем больше вырабатывается конденсата, тот запускает химический синтез – в итоге появляются аминокислоты как «первооснова всего живого» и, минуя процесс брожения, алкоголь. «Чем больше люди говорят об искусстве, тем больше искусства создается в форме льда, воды и спирта. И чем больше люди пьют, тем разговорчивее они становятся».
Работа Фойерштайна (несколько лет назад он был одним из авторов нейророботической инсталляции Borgy&Bes, сделанной для Laboratoria Art&Science Foundation, см. «НГ» от 09.04.18 и интервью с Дарьей Пархоменко от 15.04.20) сейчас входит в раздел «Вычисляя с природой». Речь там идет о «нецифровых и нерепрезентативных формах данных». В этой же части выставки подвешена над зеркалом огромная белая «скорлупа», похожая то ли на географический макет, то ли на оплавленную свечу. На самом деле это слепок с лошадиной шкуры: из-за неправильно проведенной таксидермии та сильно ссохлась, и этим слепком Илья Федотов-Федоров вернул ей реальный масштаб. «Экзоковчег» – инсталляция и видео, где цифровые технологии, в том числе 3D-сканирование и моделирование, представляют разные способы хранения информации, становясь теми самыми ковчегами. Для художника вопрос заключается в том, считать ли цифровой образ природного мира его продолжением или концом. В общем-то, этот же вопрос стоит за инсталляцией Рёити Курокава elementum, соединяющей традиционное искусство ошибана с цифровой печатью.
Два других раздела «Новых элементов» – «Аутографический мир» (о способности материального мира к самоописанию) и «Цифровая материальность» (о том, что в изучении сложносочиненных программных систем нужен комплексный подход, «как к явлениям природы»). Эти разделы задуманы кураторами как способы преодоления разрыва между виртуальной информацией и материальным миром. Но суть в конце концов в развитии технологий, с помощью которых старый мир пытается узнать о себе что-то новое.
Ракушки, собранные в Темзе и каталогизированные Анной Ридлер (Proof of Work: The Shell Record), помогли ей реконструировать историю реки, а затем с помощью нейронной сети художница сгенерировала бесчисленные возможные вариации этих моллюсков (раздел «Цифровая материальность»). Абстрактные монохромные отпечатки Printed Matter (s) Томаса Сарасено в разделе «Вычисляя с природой», как нетрудно догадаться, далеки от абстракции. Здесь визуализировано то, что в окружающей среде не видно, но оказывает на нее влияние, – следы космической пыли из каталога NASA 1982 года, запечатленные с использованием черного углерода. Гляциолог Андрей Глазовский в проекте «Ледники Алтая» сопоставил фотографии с 1897 по 2021 год (раздел «Аутографический мир»). Изменяющиеся силуэты гор, каменистые гряды на дне долин – знаки, по которым считываются климатические изменения. Глазовский пишет, что за 70 лет площадь алтайских ледников уменьшилась на 40%, а за последние 10 лет этот процесс ускорился в полтора-два раза…
комментарии(0)