Алексей Шалашов: "Художественный музыкальный вкус для нас сегодня вопрос номер один"

По мнению Алексея Шалашова, чтобы прийти к музыке, нужен миссионер. Фото предоставлено пресс-службой филармонии

Московская филармония в этом году отмечает 100-летие. Юбилейная дата стала поводом поговорить с генеральным директором самой крупной и самой успешной концертной организации России о том, какой путь прошла филармония за последние 20 лет и к чему будет стремиться в грядущие десятилетия. Алексей ШАЛАШОВ рассказал об этом всем в интервью журналисту «НГ» Марине ГАЙКОВИЧ.

– Алексей Алексеевич, вы открыли юбилейный сезон нестандартно – концертом ультрасовременной музыки, гастролями знаменитого Ensemble intercontemporain. Это случайность, связанная с возможностями ансамбля, или знак, который говорит о том, что Московская филармония активно поддерживает и продвигает современную музыку?

– По абонементной афише хорошо видно, что это скорее закономерность. Помимо приезда этого замечательного коллектива, есть еще ряд знаковых событий, вместе с выступлением Ensemble intercontemporain они составляют единую линию, которая, в свою очередь, символизирует продолжение традиции – постоянно представлять современную музыку. А такой музыки, как вы знаете, в нашей истории было очень много – это не десятки, а сотни премьер, крупные сочинения Шостаковича, Прокофьева и многих других, которые сегодня уже считаются классикой.

– Самый молодой коллектив филармонии – Российский национальной молодежный симфонический оркестр. Цель этого проекта – воспитать новое поколение музыкантов, которые играют в оркестре. Почему филармония этим занимается?

– Молодежные оркестры сегодня – неотъемлемая часть культурного ландшафта и воспитания оркестровых кадров, через них проходят практически все музыканты в развитых странах. Подавляющее число таких оркестров работают сессионно, когда музыканты собираются на летнюю сессию и гастрольный тур. Я знаю только два постоянно действующих профессиональных молодежных коллектива в России – Уральский и Воронежский.

Российский национальной молодежный симфонический оркестр устроен по принципу профессионального коллектива. Другое дело, что это не просто оркестр, а симфоническая академия, и в этом суть проекта – здесь воспитывается подлинное мастерство оркестрового музицирования: освоение репертуара, освоение стилей, оркестровых приемов и многое другое – то, что трудно приобрести за несколько лет обучения в консерватории. Ежедневно по многу часов идут занятия с педагогами, с ведущими оркестровыми музыкантами России и других стран, и это дает невероятные результаты, что слышно любому профессионалу. Но так происходит лишь потому, что перед музыкантами ставятся очень серьезные задачи. Оркестр существует три года, а он и его музыканты уже востребованы; на сегодняшний день более 30 человек уже приглашены в ведущие российские оркестры.

– Это был как раз мой следующий вопрос – какова судьба выпускников коллектива? Следите за ними?

– Конечно, мы с радостью и волнением наблюдаем за их становлением, иногда трудным. Тем не менее большинство музыкантов счастливы: у них есть цель, движение к которой приносит радость творчества, первые успехи и признание. Это важнейшая цель проекта – не просто научить, а дать профессиональный импульс. Помимо оркестра, ребята музицируют, занимаются камерным исполнительством, то есть живут в музыке. Очень хорошие отзывы поступают из тех коллективов, куда они перешли.

– У оркестра был и международный дебют, причем на одном из самых престижных фестивалей симфонической музыки – в Люцерне. Как оркестр туда попал?

– Его международный дебют прошел в июне в венском Музикферайне, причем это был один из первых концертов в Золотом зале после его открытия (после локдауна. – «НГ»).

– Как вы смогли вывезти целый оркестр?

– Концерт несколько раз переносился, мы долго были в подвешенном состоянии, как вдруг наш импресарио сообщила, что можно вылетать, и мы успели до включения России в «красную зону». Было очень удачное выступление, хорошие отзывы в венской прессе, одна из европейских компаний снимала концерт и попросила право на дистрибуцию записи, и мы охотно дали согласие. А в Люцерне был маленький триумф: профессионалы и руководство фестиваля принесли поздравления и сказали, что мы можем гордиться таким оркестром.

РНМСО много выступает с выдающимися зарубежными музыкантами, которые уезжают из России влюбленными в оркестр.

– Кто, например?

– Из недавних – Пинхас Цукерман, который после концерта в Москве поехал в Петербург, и петербургские коллеги мне передали, что он только о молодежном оркестре и говорил. Он пригласил оркестр на совместные гастроли в Испании, которые пройдут через полтора года. И такую реакцию мы видим часто: практически каждый второй дирижер признается, что хотел бы выступить с РНМСО, и дает конкретное предложение. Ребята подкупают искренностью, они открыты, чисты, увлечены тем, что делают, и хотят отдать все, что у них есть. Вот весь секрет.

– Перейдем от коллективов к сольным исполнителям. Остается ли в приоритете филармонии программа, которая поддерживает молодых исполнителей?

– Легко заметить, что большую часть афиши составляют выступления молодых исполнителей. Для вас не секрет, что почти 20 лет в филармонии существует системная модель продвижения исполнителей от филармонических дебютов в камерных залах до выступления с оркестром – «Молодые таланты» и «Звезды XXI века». В этих программах приняли участие практически все молодые герои нынешней филармонической афиши, за редким исключением, как, например, Дмитрий Маслеев (победитель конкурса им. Чайковского в 2015 году. – «НГ»).

Становление молодого музыканта – важный этап. Можно достичь значительных успехов за счет таланта, школы, конкурсов, но затем не построить карьеру, не приобрести свою публику. Специфика сферы классической музыки в том, что публика приобретается только постоянным трудом: публика в нашей сфере накапливается долго, но потом она навсегда остается с тобой. Здесь действуют иные механизмы, нежели в популярной культуре, где можно за один день стать знаменитым и также быстро – забытым. В классической музыке публика очень верная.

– Изменилась ли публика за последние 20 лет, на ваш взгляд? Как вели себя слушатели во время пандемии, сдавали абонементы или, наоборот, поддерживали вас, сохраняя билеты на руках?

– В целом публика проявила невероятную верность своим ценностям, своей потребности в классической музыке и, конечно, своим любимым исполнителям. Это то, что называется «любовью за любовь». Главная ценность филармонии – ее постоянная аудитория. Мы очень дорожим этими взаимными отношениями, и все наши усилия с начала пандемии были направлены на то, чтобы их сохранить: всем желающим вернуть деньги, а тем, кто был согласен подождать или принять замену, – предоставить эту возможность максимально качественно. На мой взгляд, публика подтвердила свое доверие в апреле 2021 года, когда мы выпустили новые абонементы: несмотря на то что мест продавалось совсем немного (из-за ограничений заполняемости зала. – «НГ»), абонементы были очень хорошо раскуплены. Кстати сказать, эти люди не прогадали: если бы они не купили абонементы, на многие замечательные концерты они бы просто не попали, потому что из-за 30-процентной заполняемости зала в сентябре-октябре билеты вне абонементов не продавались.

– Понятие «филармоническая бабушка» за последние годы ушло в прошлое?

– Я бы не говорил об этом с пренебрежением, я многих филармонических бабушек знаю, и они вызывают у меня восхищение. Это люди невероятно преданные, для них музыка – жизненная потребность, то, без чего они не могут жить. Пока людям за 60 не запретили посещение мероприятий, многие говорили, что филармония – это последнее, от чего они откажутся. Сейчас слушатели 60+ – это, к сожалению, серьезная потеря, так как многие из них пока не вернулись в зрительные залы.

– Вы можете сказать, опираясь на факты, что публика молодеет? На мой взгляд, это очень заметно.

– Безусловно, вы правы, и иностранцы, которые попадают в Зал Чайковского, поражаются возрастным составом нашей аудитории: такого нет нигде в мире. А если вы возьмете концерты современной музыки, например фестиваль «Другое пространство», то увидите там полный зал молодежи.

– И филармония, я уверена, при всем уважении к старшему поколению, работает над этим. Не зря же появляются абонементы вроде «Язык музыки», которые ведут Ярослав Тимофеев и Мария Холкина.

– Они блистательно это делают, у проекта невероятный успех. Над ним работает большая команда. После концертов мы просим слушателей поделиться впечатлениями, и многие молодые говорят, что приведут всех своих друзей. Это сопоставимо с социальными сетями, только живыми, что еще более ценно.

– Лекционная программа в филармонии – дань моде? Или часть вашей образовательной, воспитательной политики?

С фасадов филармонии снимают строительные леса – к 100-летию проводится реконструкция здания.  Фото агентства «Москва»

Вступительные слова Юровского на «Другом пространстве» дают колоссальный импульс и настраивают на определенное восприятие, задают неподготовленному слушателю ориентиры. Человеку тяжело сразу погрузиться в музыку, написанную незнакомым, трудным языком, а маэстро помогает найти путь к ней. Вообще интерпретация в новой музыке даже более важна, чем в известном классическом репертуаре, потому что когда человек слушает что-то знакомое, у него уже есть собственное представление, ему легче воспринимать. А если исполнителю не до конца ясен замысел нового сочинения, то у нас, слушателей, мало шансов его понять.

– Раз уж мы говорим в год 100-летия, можно вас спросить, какова миссия филармонии?

– В 2003 году мы создавали документ, где был сформулирован ответ. Миссия филармонии – это сохранение и распространение музыкально-культурного наследия, создание условий для развития высокопрофессионального искусства, в частности – для творческой реализации музыкантов. Это – что тогда было особенно важно – создание конкурентных c Европой условий оплаты труда российских музыкантов, продвижение молодых исполнителей. Это увеличение роли классической музыки в обществе, ее доступность для всех социальных слоев. Как итог – сохранение и формирование просвещенной и искушенной аудитории, создание высокоэффективной концертной организации. Такие очевидные вещи были сформулированы почти 20 лет назад.

Сейчас я бы сказал немного иначе. Я часто возвращаюсь мыслями к уставу Российского музыкального общества 1855 года, первая строка которого гласит, что главной целью РМО является «развитие музыкального образования и вкуса к музыке в России». Для нас сегодня это вопрос номер один: художественный музыкальный вкус определяет многое в тех критериях, которые будет ставить публика перед исполнителями. Понятно, что великие исполнители сами формируют этот вкус, а дальше публика его хранит, и все остальные, в том числе молодые, должны соответствовать этим требованиям.

При этом, конечно, мы не скажем молодому музыканту: «Ты пока не соответствуешь нашим критериям». Наоборот, мы заинтересованы в том, чтобы он развивался. Молодой и неопытный – не значит плохой, настоящий искренний посыл всегда вызывает отклик. Но понятно, что зрелый исполнитель – иной, у него есть глубина, собственное мировоззрение, он гораздо ближе к совершенству, к открытию тех высших истин, за которыми человек и приходит на концерт.

– Но ведь для того чтобы поставить себе такую высокую эстетическую задачу, надо было как раз и пройти весь путь, выполнить те задачи, которые вы ставили себе в 2003-м. И выполнить, надо сказать, блистательно.

– Вы правы, поначалу просто не было возможностей. Музыкальная жизнь страны – и филармония в частности – тяжело перестраивалась в социально-экономических реалиях 1990-х.

– Как филармония будет праздновать 100-летие?

– Историческая дата первого концерта – 29 января, и филармония всегда в этот день отмечает свой день рождения. В этом году в Большом зале консерватории будет реконструкция программы, которая прозвучала 100 лет назад, в Филармонии-2 – концерт выдающегося музыканта, солистки Московской филармонии Элисо Вирсаладзе и Государственного камерного оркестра России под управлением Алексея Уткина, а вечером гала-концерт пройдет в Зале Чайковского. Но юбилейные концерты начнутся задолго до исторического дня – это будут выступления больших музыкантов и симфонических коллективов, с которыми филармонию соединяют долгие годы и десятилетия совместной работы.

– Что занимает ваши мысли сегодня?

– В последние годы, когда филармония приобрела мощный менеджерский инструментарий, мы все больше давали волю воплощению своих идеалов, стали смотреть дальше и шире. Мы не думаем только о следующем сезоне, мы думаем о том, что будет через 5–10 лет, что нам нужно начать делать сейчас для того, чтобы что-то получилось в будущем. Именно наши начинания 10–15-летней давности дали свои плоды сегодня. Наша задача – все время предлагать людям такие художественные явления, которые не оставят их равнодушными, заставят прийти еще раз.

Сегодня серьезный вызов бросают информационные технологии, благодаря которым люди получили возможность слышать многое, что развивает их представление о музыке. И если после этого они услышат что-то не соответствующее их представлениям, они просто перестанут ходить в концертный зал. Для нас это – вызов.

Пандемия стимулирует цифровую культуру. Трансляции из концертных залов всего мира, как и наш Виртуальный концертный зал, призваны дать возможность максимально широкой публике услышать как можно больше прекрасных программ. Если в городе нет концертного зала, у людей появляется возможность слушать музыку. А вот там, где залы есть, могут возникать опасные ситуации, ведь концертные организации должны представлять публике сопоставимое качество. Они бы, конечно, этого очень хотели, а есть ли у них такая возможность?

– Цифра не победит живое искусство?

– Нет, конечно. Могу сказать, что я – не так часто, как хотелось бы – слушаю музыку дома. Притом что я каждый день слушаю живые исполнения, иногда и от записей получаю большое удовольствие. Современная аппаратура, качественная техника – тоже серьезный вызов. Другое дело, что здесь нет энергии зала, энергии исполнителей. Какой бы ни был прекрасный звук, важна эмоция, которая захватывает музыкантов и публику, важно взаимодействие, когда мы становимся участниками творческого действа. В цифровом виде это невозможно. По крайней мере пока. Как и аплодисменты – апофеоз концерта, когда люди хотят выплеснуть свою благодарность, свои эмоции.

– В кинотеатрах после просмотра оперных спектаклей очень часто публика аплодирует.

– Важно сообщество. Люди, которые живут в провинции и посещают трансляции в клубах и библиотеках, часто говорят, что им необходима возможность обмена мнениями.

Интернет – не альтернатива, он для тех, у кого потребность в классической музыке уже сложилась. Но чтобы прийти к музыке, на мой взгляд, нужен миссионер. Папа-мама-дедушка-бабушка или друзья, которые покажут, объяснят, возьмут с собой на концерт или трансляцию. Вот тогда появится новый слушатель.