Дарья Курдюкова
|
|
«Зимний путь» Ансельма Кифера. Фото автора |
Когда толпа вскидывает руки в нацистском приветствии, остается один человек, отказавшийся это делать. В 1936 году при спуске на воду судна «Хорст Вессель» 26-летний рабочий Август Ландмессер стоял среди толпы, скрестив руки на груди. За год до того он женился на еврейке, был исключен из партии – его жену убьют в лагере, он из лагеря выйдет и погибнет на войне. Фернандо Санчес Кастильо создал памятник этому сопротивлению, превратив человека с известного снимка в целую армию фигурок. Миниатюрный монумент можно забрать с собой в обмен на участие в опросе, что такое демократия.
Во время Боснийской войны и почти четырехлетней осады Сараево, когда было убито почти 14 тыс. человек, Шейла Камерич попала в fashion-съемку итальянского журнала. Некоторое время назад она вернулась к тем фотографиям, создав свою серию «За кулисами», где главное – оставшиеся за кадром смерти и унижения. В некотором смысле тут речь тоже идет о частном протесте. Работа Камерич представлена в разделе «Кризис и сопротивление», Кастильо – из главы «Мечты и демократия», но границы условны, здесь, по словам присоединившегося к проекту от Третьяковской галереи куратора Сергея Фофанова, все более диффузно. Принцип «Многообразия. Единства» – сопоставлять, а не разделять. Параллели между главами – один из сквозных мотивов выставки.
Здесь говорят о миграционном кризисе, брекзите, перекраивании политической карты Европы, национализме, феминизме, пандемии, об общем чувстве неуверенности в завтрашнем дне и о прошлом, породившем полярные противоположности. Шубертовский «Зимний путь» стал отправной точкой для одноименной инсталляции Ансельма Кифера, теперь это черно-белая сценическая коробка, многоплановый пейзаж-рассуждение о том, что Просвещение и романтизм, с одной стороны, дали миру мадам де Сталь, Байрона и т.д., с другой – журналистку Ульрику Майнхоф, пришедшую к терроризму (ее имя написано на стоящей в самом центре койке, на которой лежит ржавый автомат). Это проект о хрупкости мира в целом, которой буквально посвящены и инсталляция Моны Хатум «Время покажет» с каменными блоками, закрепленными на тросах от потолка до пола, и «Созвездие» Алисии Кваде с расстеленной кроватью, над которой «повисли» камни, и сложенные из тяжеленных блоков, не касающихся земли, новые атланты в «Срезе» Энтони Гормли. Но размышления об этой же хрупкости есть во многих других произведениях, не важно, идет разговор об обществе в целом или об историях конкретных людей.
Хорошая выставка. И своевременная. Сделанная, по словам председателя попечительского совета проекта Юргена Гроссмана, на 90% на частные средства и при этом, как указано в каталоге московской версии, под патронажем Владимира Путина, она спокойно и ясно вновь показывает, что Россия политически, а следом и в других отношениях – не Европа. Из выбранных российских художников современной политики (собственно, того, что составляет нерв выставки) выделяется «Пикет» Кати Муромцевой (он был частью проекта «То, что бывает с другими», не получившего в этом году Премию Кандинского). Здесь могли бы быть работы Андрея Кузькина, Павла Отдельнова, Хаима Сокола… Это вовсе не упрек выбору организаторов, ведь выставка не о европейской арт-сцене, а констатация положения дел. Россия – не та страна, где приветствуются политические высказывания, художественные в том числе; не та страна, которая в социуме готова разглядеть и не подавлять отдельного вышедшего из строя человека. Не та, в общем. Когда политическая ситуация становится совсем печальной, культура остается нитью. Дело сейчас не в кураторах и не в институциях, напротив, между ними-то как раз диалог – одно из ключевых для «Многообразия. Единства» понятий – налажен.
комментарии(0)