16 опер проекта КоORERAция обратились к проблемам подростков и к науке

Сцена из оперы «Погружение». Фото предоставлено пресс-службой проекта

В этом году лаборатория для молодых композиторов и драматургов – главное детище режиссера Екатерины Василёвой – предстала сразу в двух направлениях. Это «КоORERAция – Дети», где участниками стали композиторы, а также подростки в качестве начинающих драматургов, и впервые – «КоORERAция: ART&SCIENCE», объединившая представителей науки и искусства. Сценическим показам предшествовали подготовительные этапы – встречи с экспертами в каждом из направлений, экскурсии по театру и даже по Сколковскому институту, обсуждения онлайн и офлайн.

Восемь детских и восемь взрослых опер прозвучали за два дня на сцене театра «Новая опера», и камерный формат спектаклей, длившихся по 20–30 минут, ожидаемо здесь себя не реализовал. Увы, но не хватило взаимодействия, контакта со зрителем, который фантастически ощущался на прошлых лабораториях, проходивших на Малой сцене Театра Станиславского и Немировича-Данченко, в тесном камерном кругу. Мощная «попсовая» подзвучка инструментов и микрофонов скорее была минусом, чем плюсом: разобрать, о чем поют и что говорят персонажи опер, было практически невозможно – в отсутствие титров слова приходилось собирать, как рассыпанные осколки с пола. «Спасательным кругом» стал информативный буклет, который содержал подробное описание сюжета и характеристики героев, а на «взрослой» «КоORERAции» – краткий пересказ научной теории, явления или процесса, творчески отраженных в спектакле. Жаль, что этот интригующий синтез так и остался жить в буклете. На деле же попытка не просто поставить в один ряд, а объединить научный и художественный подход в жанре музыкального театра фактически не удалась – научные идеи со сцены абсолютно не считывались.

В экзистенциальной опере Дарьи Звездиной «Умерла дважды», по словам авторов, «изучаются нейродегенеративные заболевания человека – болезнь Альцгеймера». Зритель же видит драматический спектакль в духе Театра.doc (режиссер Анастасия Патлай) – монолог-читку страдающей от этого недуга пожилой женщины и текстовые высказывания-комментарии родственников на экране. В опере «Погружение» создатели изучали сейсмическую активность, а реальные данные землетрясения «превратили в партитуру»: этому можно было бы поверить, если бы композитор Роман Пархоменко, скажем, добавил бы в свой электронно-сонорный саунд в традициях Фаусто Ромителли действительную запись толчков и разрушительных процессов или же звук земли, а режиссер Руслан Бицоев понятнее бы обозначил идею реконструкции катастрофы (метания по сцене полубезумной героини скорее символизировали катастрофу внутреннего мира, нежели внешнего). Главной фишкой оперы «Юра» (композитор Кирилл Архипов, драматург Михаил Чевега, режиссер Елизавета Мороз) должна была стать интригующая разработка авторов – некое портативное устройство мониторинга эмоции артистов, но в итоге фокус внимания переместился к самому Юре – солисту модной группы OQJAV Вадику Королеву, развлекавшему публику как на стендап-шоу. От команды оперы VOX хотелось бы если не научного исследования голоса, то хотя бы большего показа его возможностей. Тем более музыку Армана Гущяна исполняла солистка театра «Ла Гол» Екатерина Палагина, умеющая издавать самые сложные и невероятные звуки, впрочем, как и другие герои этого вечера – вокалисты Алена Верин-Галицкая, Алексей Коханов, Мэри Чеминава, Дилара Турянская и ансамбль «Галерея актуальной музыки» под руководством Олега Пайбердина. Пожалуй, наиболее целостным переводом с языка науки на язык музыки спектаклем стала микроопера Александра Хубеева «Сигнальный каскад», где исполнители-перформеры, препарирующие свои объекты-инструменты, показывали своего рода демонстрацию процессов клеточных взаимодействий, импульсов человеческого тела.

Детская «КоORERAция», целиком поставленная Екатериной Василёвой, предстала более понятной, сложившейся и захватывающей внимание, чем взрослая. Конечно, текстам юных драматургов не хватило некой структурированности и законченности, но в целом сами сюжеты оказались любопытными, демонстрировали психологические состояния сегодняшних подростков. Это и закомплексованность (опера «Вернуться в снежный май» Елены Вайнберг, где предмет Химия символизирует внутренний конфликт), и борьба со своими страхами (в опере «Риччи Львиное Сердце» Вячеслава Жукова клоун стесняется выступать перед публикой), и попытка изменить свою жизнь (в опере «Иглы» Елизаветы Згирской макет дикобраза, заданный на уроке биологии, становится символом преображения детей). От фантазий драматургов не отставали и их старшие товарищи – композиторы, представившие целую галерею жанров и стилистических направлений – от мюзикла (Анна Шатковская, Александр Марголин) до клубной электронной музыки в духе 80-х (Екатерина Степпе). Самым пронзительным и трогательным спектаклем стала мелодекламационная опера «Связи нет» Лидии-Марии Кошевой – драма о потери связи между сыном и отцом, а также об отсутствии мобильной связи в замкнутом лесном пространстве. Весьма удачной оказалась аллюзия на сценку из «Лесного царя» Шуберта, где страх ребенка и смятение родителя («Мне страшно…» – «Тебе кажется!») воспроизводили на сей раз минималистские звучания – и для понимания этой идеи, диалога с традицией, к счастью, не потребовался буклет с описанием грандиозных замыслов.