О страданиях земли Русской. Госоркестр имени Светланова открыл цикл концертов "Метнер и Рахманинов"

Алексей Володин известен как поклонник музыки Метнера. Фото Лилии Ольховой/Госоркестр им. Светланова

Выступлением Госоркестра в «Зарядье» начался цикл из трех концертов, посвященных творчеству композиторов, чьи судьбы оказались удивительным образом переплетены. Под управлением своего худрука Василия Петренко оркестр исполнил музыку двух великих русских романтиков, современников и близких друзей – Сергея Рахманинова и Николая Метнера. В Фортепианном концерте Метнера солировал пианист Алексей Володин.

Имена Рахманинова и Метнера довольно часто объединяют в программах, хотя нельзя сказать, что стилистически их сочинения близки друг другу. Если Рахманинов по праву считается глубоко русским композитором после Чайковского, то Метнер с его «консервативным» почитанием бетховенских традиций, искусства полифонии по популярности и признанию до сих пор уступает старшему коллеге. Так было и при их жизни: Метнер в своих воспоминаниях констатировал тот факт, что «о Рахманинове трудно говорить именно потому, что он знаменит», но не мог не отметить, что его звук «дает как бы электрическую искру, ибо неизменно «включен» в его душу и в самое искусство». Сам Сергей Васильевич называл Николая Карловича гениальным из всех современных музыкантов, высоко ценил его модернистские сочинения (хотя новые течения не признавал) и настаивал на немедленном глубоком изучении его музыки.

Это и делает уже много лет пианист Алексей Володин, который уверен, что Метнер заслуживает более широкой известности, – исполняет его фортепианные миниатюры, «Сказки», камерные сочинения. В «Зарядье» он солировал в метнеровском Первом фортепианном концерте, и с первых же тактов стало понятно, насколько этот опус близок его сдержанной, лирико-интимной исполнительской манере. Несмотря на то что концерт был написан в годы Первой мировой войны и соответственно не мог не отразить взволнованную напряженную атмосферу того времени, он не призывает бороться и побеждать, а предстает как философское, глубокое размышление художника-интеллигента о том, что происходит в стране. Сложнейшая фортепианная партия напоминала некие мысли вслух, звучавшие на фоне скрябинских призывов, словно ниоткуда возникших джазовых ритмов, русских колоколов и экзальтированных интонаций в духе немецкого экспрессионизма – своего рода лоскутное модернистское одеяло, фрагменты которого всплывали подобно воспоминаниям.

Еще одним высказыванием на тему о страданиях земли Русской, как никогда актуальным сегодня, стала Вторая симфония Рахманинова. Этот цикл, созданный композитором после затяжной паузы в творчестве, Василий Петренко и его подопечные трактовали как монументальный, пронзительный в преддверии нашей нынешней паузы народный эпос. Госоркестр, в очередной раз подтвердивший свой статус одного из самых высокопрофессиональных оркестров, удивил своей эмоциональностью и страстностью звучания (что называется, на разрыв души). Мастерская, четкая работа Петренко и с характером частей, и с симфоническим развитием цикла, и с мелкими деталями эпизодов раскрыла богатство этой симфонии, приблизила ее к таким рахманиновским шедеврам, как Второй и Третий фортепианные концерты. А медленной лирической части с печальным соло кларнета предстал истинный Рахманинов – его такие понятные каждому широкие певучие мелодические темы, заставляющие учащенно биться сердца в любую эпоху. И прав был Метнер, говоря так о своем друге: «В наши дни, когда колокол стал помехой нашей цивилизации и постепенно вытеснен из жизни больших городов, мы, музыканты, особенно должны ценить каждый удар его, глубокий, властный звук, покрывающий собою всю уличную какофонию».