Наталья Кожевникова
Несколько неожиданно видеть исторические костюмы и классическую постановку от режиссера Юрия Александрова. Фото Рамиса Назмиева/Татарский академический государственный театр оперы и балета им. Мусы Джалиля
Татарский академический государственный театр оперы и балета им. Мусы Джалиля открыл новый сезон премьерой оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло в постановке народного артиста России Юрия Александрова.
Последнее время происходящее на сценах оперных театров часто расслаивается – пьеса, поставленная режиссером, претендует быть самостоятельной и оригинальной, музыка и музыканты существует сами по себе, иногда вопреки режиссерскому решению.
То, что я увидела и услышала в Казани, казалось, уже утеряно, это – живой театр. Единый спектакль, где все слагаемые сплавлены. Если оценивать их по отдельности – они не безупречны, но именно таким и должен быть театр: органичным в ансамбле своих составляющих, заставляющий сопереживать, следить за действием, не оценивая и не вынуждая решать головоломки.
Несколько неожиданно видеть исторические костюмы и классическую постановку от Юрия Александрова, который часто осовременивает, переосмысливает, ставит острые социальные акценты, хотя, к его чести, всегда уважительно относится к партитуре, что сегодня тоже большая редкость. Юрий Александров ставит уже шестой спектакль в оперном театре Казани и убежден, что режиссер при любом прочтении обязан делать умный спектакль, учитывая особенности и места, и культурного контекста, и традиций. В Казани оперная публика ждет праздника, переживания настоящего театра, отличного от того мира, который нас окружает и в избытке изливается с голубых экранов, и ожидания ее обмануть нельзя .
Музыкальный руководитель постановки «Паяцев» дирижер Марко Боэми (Италия), сотрудничает с Татарским оперным уже 20 лет – оркестр под его управлением звучал по-итальянски свободно и эмоционально. А перед премьерой в Казани он дирижировал юбилейным концертом Анны Нетребко в Москве…
Аутентичную итальянскую атмосферу привнес в спектакль художник-постановщик Вячеслав Окунев, решив сцену как фрагмент городской площади небольшого итальянского городка, причем конкретного – Монтальто, где по сюжету происходит действие: на заднике – традиционный собор на фоне насыщенной синевы итальянского неба. Пьеса, разыгрываемая актерами передвижной труппы, разворачивается на подмостках воздвигнутого на площади роскошного театрального портала – яркая комедия, богатые костюмы, отсылающие к картинам Сомова, венецианские маски, и только Пьеро не в традиционном черно-белом, а в черно-красном, и этот Пьеро плачет кровавыми слезами.
Татарский оперный работает как все мировые театры, ставя спектакль на приглашенных артистов, тем не менее в труппе есть и свои голоса: очень выразительная Недда – Гульнора Гатина, певица лирического дарования с тембрально окрашенным голосом с ясными наполненными верхами. Может быть, ее Недде несколько не хватает свободы и темперамента, необходимых актрисе уличного театра, решающей порвать с опостылевшим мужем и вырваться на свободу. Песня о птичке, которую поет Недда, оставшись одна, – кредо героини, которая в этот момент свободна и окрылена, и именно в этой песне проявляется во всей красе голос, лирическая легкость и актерская индивидуальность исполнительницы.
Образ Канио решен режиссером не совсем привычно. Он изначально суров, одержим ревностью, жесток по отношению к актерам своего театра. Ахмеда Агади, солиста Мариинского театра, приглашают на все премьеры в Казанский оперный, где нужен крепкий драматический голос. Он – обладатель настоящего героического тенора, пуччиниевского, с наполненными яркими верхними нотами и металлом в звуке. Веристская опера с гипертрофированными страстями – можно сказать, фирменный стиль певца. Темперамент его Канио зашкаливал, герой казался прямым родственником Отелло: их взаимоотношения с Неддой с самого начала напряженны и драматичны, любовь – в прошлом, но ее пламя не потухло и только разжигает боль. Этого Канио, жесткого и властного, плачущего в финале – жалко, чего не испытываешь по отношению ко второму Канио Николаю Ерохину (солисту Московского музыкального театра им. Станиславского). Герой Ерохина более высокомерен и самовлюблен, за его жестокостью не чувствуется ни любви, ни боли. И сильный драматический голос певца ко второму действию устал.
Сильвио, возлюбленного Недды, постановщик сделал не деревенским парнем, а приглашенным актером труппы, поскольку композитор наделил этого персонажа изысканной, совсем не деревенской музыкой. Ему же досталась роль Петуха в пьесе, которую разыгрывают актеры на подмостках театра во втором действии: тем самым роль Сильвио дала возможность исполнителю раскрыться и в лирическом плане, и в комическом. Правда, исполнивший эту роль в первый вечер Владимир Целебровский оказался не совсем убедительным; его не слишком яркий голос мог быть компенсирован актерской игрой, чего не случилось. Сильвио второго состава – Артур Исламов (еще один певец труппы Казанского театра) оказался более лиричен и органичен в этой роли.
Фантастического Тонио сделал Лестер Линч, афроамериканский баритон из США, уже не раз выступавший в Казани и оставивший яркие воспоминания своим Порги в опере Гершвина. Огромный голос певца с выразительным верхом и, к сожалению, стертым нижним регистром, но богатой интонационно речью дополнялся яркой драматической актерской игрой. Злоба, сарказм, ирония, хитрость, притворство, мощная энергетика были в этом родственнике Яго. После такого ярко выписанного злодея Тонио в исполнении Станислава Трофимова (солиста Национального Большого театра Белоруссии), к сожалению, не мог избегнуть сравнения и несколько померк.
Оба Арлекина (Беппо), Дамир Закиров (из Михайловского театра Санкт-Петербурга) и Денис Хан-баба (Татарский театр), достойно исполнили свой коронный выходной концертный номер – серенаду Арлекина.
Второй спектакль получился совсем иным благодаря главным героям – Канио и Недде. Недда Валентины Феденёвой, солистки «Санктъ-Петербургъ Оперы», обладательницы мощного и красивого драматического сопрано, – женщина искушенная, с сильным характером, темпераментная, способная противостоять. Более откровенной получилась любовная сцена с Сильвио, скорее похожей на сцену обольщения.
Нерв есть во всех актерских работах и в действии, нет провалов или ослабления напряжения, поэтому спектакль проходит на одном дыхании и задает высоковольтный тон новому театральному сезону, в котором главным событием станет 40-й международный оперный фестиваль им. Ф.И. Шаляпина.
комментарии(0)