Вероника Словохотова
Альберт Макаров в образе Вертинского. Фото с сайта www.nastrastnom.ru
В Театральном центре «На Страстном» в этом году свои работы показали театры Новосибирска, Красноярска, Томска, Калининграда, Перми, Твери, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Скопина, Ижевска, Москвы и Санкт-Петербурга, а также зарубежные гости из Брюсселя, Флоренции, Марибора и Костаная. Одна из важных тем, над которой размышляли участники фестиваля, – судьба художника, его отношения с собственным талантом.
Пермский Театр-Театр представил моноспектакль режиссера Бориса Мильграма «Вертинский». Главную роль исполняет Альберт Макаров, ему аккомпанирует джазовый пианист Александр Колесников. Пьеса Михаила Бартенева, основанная на мемуарах и письмах Вертинского, посвящена предсмертному концерту знаменитого шансонье в
ленинградском доме престарелых артистов имени Савиной 21 мая 1957 года. Спектакль начинается с рассуждения о том, что настоящий артист играет свой последний спектакль даже в гробу. По сути, «Вертинский» и есть такой спектакль, ведь герой говорит, что помнит день, когда его не стало на свете.
Художник Екатерина Никитина соединила в одном пространстве сцену и гримерку, не делая между ними четкой границы. По замыслу драматурга и режиссера, выступление превращается в стендап-шоу. Герой перемежает рассказы с авторскими песнями, каждый номер здесь – выразительный этюд, символизирующий большой этап в творческой биографии русского Пьеро. Альберту Макарову мастерски удается изобразить театр в театре, он входит в образ актера, который за один вечер играет множество ролей, при этом оставаясь самим собой.
Стоя у микрофона, шансонье поет под гитару о том, как ангел с рождественской елки утешает старого клоуна, истощенного выступлениями в барах и кабаре. Экспозиция изящно связывает настоящее и прошлое маленькой деталью: желтый ангел напоминает артисту о желтых кофтах футуристов и возвращает его в молодость – к «Пощечине общественному вкусу», эпатажным стихам и прогулкам по Кузнецкому мосту, привлекавшим толпы народа. Стирая с половины лица белила, герой надевает кепку и мгновенно преображается в Маяковского. Затем, поворачиваясь к зрителю загримированной стороной, снова играет сам себя и с упоением рассказывает, как артисты носили кокаин в маленьких пузырьках или пудреницах. Он поднимает на сцене белую дымку пудры, которая в следующей главе ассоциируется со снегом Гражданской войны, когда Вертинский служил добровольцем на санитарном поезде.
Детали служат переходами от одного эпизода к другому, раскрыть их внутренний смысл помогают песни. Попытка поступить в Московский художественный театр, знакомство с Верой Холодной, эмиграция, встреча с будущей женой, возвращение в СССР – все эти номера ведут к финальному «Я сегодня смеюсь над собой». Герой уже стер с лица белила и прощается с жизнью, вступая в сказочный золотой сон.
Театральная компания Sotterraneo из Флоренции поставила в центр моноспектакля фигуру Шекспира. Флорентийский драматург, лауреат многочисленных премий Даниэле Вилла написал «Шекспирологию», как и многие свои тексты, специально для Sotterraneo и построил ее как телефонный разговор, которого не было. Идея пришла к нему из романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Холден Колфилд увлекался только теми книгами, с чьими авторами ему хотелось поговорить по телефону как с лучшими друзьями.
Актеры театра решили позвонить самому Шекспиру, однако на сцене остается только виновник торжества, а голоса остальных действующих лиц звучат в записи. И в этом, пожалуй, заключена самая удивительная черта спектакля: герой харизматичного Вуди Нери обращается не к зрителю, а к тому, чей голос раздается из динамиков, и разыгрывает диалог на пустой сцене, где есть только барный стул в рамке неонового квадрата и подставка для акустической гитары. Великий бард необыкновенно самолюбив и своенравен, он меланхолично наигрывает композиции Элвиса Пресли и Radiohead и соглашается посвятить разговору о каждом годе своей жизни ровно по минуте. Шекспир знает, что современному зрителю трудно высидеть на спектакле, который идет больше часа.
Уильям не желает раскрывать тайны своей биографии, порой демонстративно разворачивается и уходит за кулисы. Он готов обсуждать только карьеру и потому стремится показать, что его произведения сегодня не просто служат образцами высокого искусства, но давно растворились в массовой культуре. Этот Шекспир от постмодернизма поддерживает самые нелепые мифы о себе и с пылом барона Мюнхгаузена разыгрывает захватывающую историю знакомства с пленным Сервантесом, о чем фантазировал Берджесс в рассказе «Встреча в Вальядолиде».
Главный вопрос спектакля: как в семье перчаточника мог родиться человек, способный написать «Отелло», «Макбета», «Гамлета» и другие краеугольные произведения европейской литературы. И если Шекспир не был Шекспиром, то кто же им был тогда?
В итоге драматург, которому надоели вековые пересуды, просит всех просто смириться с тем, что он «чертов гений». Театрально изображая одну за другой смерти Офелии, Дездемоны, Антония, Клеопатры и прочих героев своих трагедий, автор вынужден разделить их судьбу и умереть в финале пьесы о самом себе.
комментарии(0)