Кирилл Серебренников прочел «Декамерон» по-немецки

Дрэг-квин – звезда немецкого кабаре – лирический камертон «Декамерона». Фото Иры Полярной/Гоголь-центр

Немецкая премьера «Декамерона» состоялась минувшей весной в Берлине, но в связи с карантином только сейчас немецкие актеры смогли приехать и сыграть постановку в Москве. Сам же спектакль Кирилл Серебренников отчасти репетировал онлайн, а затем именно немецкие актеры приезжали к режиссеру, а не наоборот: из-за условного приговора экс-худрук Гоголь-центра лишен права покидать Россию. Когда же проект только начинался, следствие по «Делу «Седьмой студии» и вовсе не было закончено.

Печальная хронология крайних премьер Кирилла Серебренникова складываются в трилогию суда над режиссером. «Маленькие трагедии» 2017 года – сумрачный разговор о чести и совести, «Барокко» в 2018-м – огненная кода полуторалетнего к тому времени ограничения свободы и, наконец, «Декамерон» 2021 года – ренессанс – осторожное, исполненное драматизма, но возрождение к жизни.

Абсолютно зеркальное времени исходное событие – побег героев «Декамерона» из зараженной чумой Флоренции – Серебренников оставляет за скобками. Об «эпидемиологической обстановке» напоминают лишь маски, которые дисциплинированно надевают бодрые старушки после спортивной тренировки. На сцене выстроен павильон спортзала, куда пожилые дамы стайкой приходят омолаживаться и поддерживать тонус, а заодно отвлечься от старости, наблюдая концерт, который «разыгрывает» влекомая желанием к молодому натренированному телу фитнес-тренера поджарая медсестра (Ирина Выборнова). Этот гимн увяданию и в то же время жажде жизни становится непрерывным фоном для десяти новелл. По сюжету, коротая время в изоляции и в качестве утешения всем страждущим герои принимаются повествовать любовные истории и каверзы. Режиссер, выбрав их из стоглавого «Декамерона», переписывает на современный лад: актеры встраиваются в пространство ковриков, фитболов и тренажеров – сублимируют сексуальную энергию.

«Занятные, как равно и плачевные любовные похождения» хоть и утратили яркий антиклерикальный пафос Боккаччо, в Гоголь-центре составили целую энциклопедию современного социума. Впрочем, главный парадокс, связанный с религией, режиссер не обходит: одна из новелл рассказывает о Доне Феличе (этаком Тартюфе). Тот, поучая мужа, как, истязая плоть, приблизиться к святости, проводит время с его женой. В финале – стоны святого и грешника(цы) сливаются воедино – «У каждого свой путь в рай».

Едкая сатира порой заставляет смеяться до слез: харассмент, бодипозитив и его травля, экспансия Инстаграма и виртуальной реальности, оголтелый феминизм, всевозможные перверсии… Все эти пороки общества увлекательно рассказаны в коротких эпизодах об остроумных и находчивых обманах во имя любви, где обуздание желаний приводит лишь к их распалению, а все препятствия на пути к объекту страсти только умножают притяжение. С особым азартом быстро перевоплощаются и сменяют «маски» актеры Гоголь-центра: Филипп Авдеев, Ян Гэ, Георгий Кудренко. Последний аллегорически закольцовывает целомудренный (и в этом есть точное следование стилю!) «Декамерон» Серебренникова завораживающим кульбитом обнаженного тела.

Эротическая энергия, без которой Боккаччо представить невозможно, накапливается в учащающемся ритме повествования, вербальном напряжении, которое создают актеры, существующие на языковой антитезе. Говорят актеры на двух языках сразу. Скупо, но точно работающие в рисунках роли Регина Циммерманн, Марсель Колер, Джереми Мокридж из труппы Deutsches Theater Berlin. Немецкие монологи дублируются в субтитрах на русский, но технический аспект скоро перерастает в смысловой. Чувственная поэтика немецкого языка достигает кульминации в зонгах Жоржетты Ди. Дрэг-квин – актер, звезда немецкого кабаре – лирический камертон «Декамерона». Невероятно выразительное, скульптурно вылепленное лицо с размашистыми, но по-своему изящными, женственными чертами, обрамленное жгучими белоснежными прядями, и большие, грубые мужские руки на черном бархате платья. Глубокий, обволакивающий голос. Ее выходы отбивают неумолимый ход времени: зима, весна, лето, осень и снова зима. Ее лирический монолог, баллада о призрачном любовнике в образе волка, вслед за наслаждением принесшем умерщвление души, разрубает «Декамерон» на светлую витальную часть и часть трагическую – о лунной, темной стороне любви. Травестия вбирает в себя весь дуализм: любовь мужская и женская, счастливая и трагическая, взаимная и безответная, телесная и духовная. «Я не знаю, что такое любовь, – говорит после долгого молчания Жоржетта. – Любовь сильнее нас, любовь сильнее смерти».

Вторая часть, стоит признать, гораздо слабее первой. В сердцевине – зловещая новелла о том, как отец-тиран, желая отомстить дочери за тайную связь с любовником низшего сословия, преподносит ей его мертвое сердце. Кирилл Серебренников помещает эту аристократическую историю (у Боккаччо речь идет о принце, «зацепку» режиссеру дает его воинская доблесть) в сугубо российский контекст. Сюжет превращается в типично армейский. Отец-абьюзер в чине полковника (Олег Гущин) узнает о любовной связи дочери с рядовым солдатом – те сошлись на любви к музыке. Гауптвахта, инсценированное самоубийство соперника. Серость и холод гарнизонной жизни схвачены почти документально, но преувеличенный драматический пафос, который режиссер придает заключительному эпизоду, оказывается несоразмерен.