Год 100-летия Московская филармония начала с шедевра западноевропейского авангарда

Маттиас Пинчер и партитура Пьера Булеза. Фото Сергея Бирюкова

Московская филармония открыла юбилейный сезон беспрецедентным жестом. Старт сотому сезону дал концерт Ensemble Intercontemporain – самый известный ансамбль новой музыки в мире. Во второй вечер состоялось концертное исполнение оперы Генделя «Роделинда», которым, в свою очередь, начался филармонический фестиваль музыки Генделя.

Эти два события в некотором роде суммируют векторы, направления, которые филармония развивала в нынешнем веке. Не исключено, что вирус, поразивший сегодняшних опероманов, те подхватили именно здесь: играя на скудном предложении театров, филармония предлагала любопытные партитуры со звездными солистами. Сыграл здесь роль человеческий фактор – а именно увлеченность оперой продюсера Михаила Фихтенгольца и чутье директора филармонии Алексея Шалашова, который поверил в эту идею. Важно, что дерзновение увенчалось успехом, и через какое-то время оперный цикл получил первый номер в абонементной книжке. Гендель – любимый композитор Фихтенгольца – стараниями Михаила стал так почитаем москвичами (и интендантами в том числе – недаром Большой театр ставит уже третью его оперу), что собирает полные залы. Так что стараниями филармонии случился даже не ренессанс, а открытие Генделя.

Кульминацией «Роделинды» (прозвучала на открытии фестиваля) стал финал второго действия, дуэт контратенора Йестина Девиса и сопрано Анны Девайн. Супруги Роделинда и Бертарид прощаются, как им кажется, навсегда, и горестная музыка исполнена нежности и тепла. Это дуэт согласия, где голоса певцов идеально сливались (а сочетание контратенора и сопрано, близких по высоте голосов, привлекательно сочетанием разнохарактерных тембров и этим же опасно) и идеально «дышали» вместе. Еще одно наблюдение касается работы оркестра и Кристофера Мулдса, английского дирижера, ставшего для многих московских оркестров своего рода проводником в мир барочной (и классической, если иметь в виду, например, Моцарта в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко) оперы. В этот вечер был задействован Государственный камерный оркестр, музыканты которого чувствовали себя свободно – так, что можно уже не снисходительно говорить «справились», а отмечать чуткий ансамбль, внимание к деталям, говорить о стиле и т.д.

Новая музыка – то, за что филармония, можно сказать, сражалась: пришлось судиться с авторским обществом за разумные и справедливые отчисления (ибо были грабительские). Тем не менее доля новой музыки в репертуаре филармонии росла, фестиваль «Другое пространство», который тоже появился уже в 2000-х, вышел в пространство академическое – то есть в Зал им. Чайковского – и прекрасно, с аншлагами, там обосновался. Российские премьеры крупнейших авангардных сочинений теперь идут рядом с премьерами мировыми, инициированными филармонией. Еще в памяти «Группы» Штокхаузена, а вот – еще один шедевр: Ensemble Intercontemporain привез в Москву Repons Пьера Булеза. Сочинение, по выражению Маттиаса Пинчера, нынешнего руководителя ансамбля, составляет ДНК коллектива. Пьеса, по продолжительности равная симфонии (она длится примерно 40 минут, которые пролетают незаметно), равна симфонии (как кульминации в развитии инструментальной музыки) и по масштабу. Ансамбль в центре зала (в нашем случае на месте партера), шесть солистов, располагающихся по условному кругу, но на разной высоте, шесть динамиков, которыми управляют специалисты IRCAM, французского центра звуковых исследований (его, как и ансамбль, тоже создал Пьер Булез). Композитор синтезирует конкретное и случайное, музыку акустическую и электронную, где электронная часть возникает посредством обработки только что прозвучавшего. Синтезирует акустическое и пространственное, статическое и подвижное – так, что «электронная» партия в какой-то момент начинает бег по кругу, то есть звук передается из одной колонки в другую (увы, как раз этот магический момент в концерте не вышел, по крайней мере его не было слышно с того места, где сидела обозреватель «НГ»). Но самое удивительное, что партитура Булеза, ультраавангардная, звучит потрясающе красиво и даже, осмелюсь сказать, традиционно: в ней безошибочно угадывается французский композитор, наследник клавесинистов и импрессионистов, модернистов (не зря Октандр Вареза включен был в программу), да и самих Леонина и Перотина, средневековых композиторов Школы Нотр-Дам – не зря Булез дает пьесе название из церковного обихода.

Мастерство музыкантов – будь это сольная пьеса или Repons, написанный для 31 исполнителя – полного состава Ensemble Intercontemporain, не просто поражает – шокирует, лишает дара речи своей безупречностью.

Концерт был так и выстроен. Открыла его пьеса французского композитора Яна Робена Art of Metal II для металлического контрабас-кларнета и электроники, где все «неправильно» изначально. Мало того что инструмент из группы деревянно-духовых выполнен весь – вплоть до трости – из металла, так еще и ведет себя не просто как духовой, а как ударный. Стук пальцев по клапанам превращается в самостоятельный звуковой объект, а вместе с наслоениями электроники выходит экстремально виртуозная пьеса, скажем, о жизни большого города, где все на пределе.

Через Октандр Вареза для семи духовых и контрабаса, представляющего в программе одно из направлений, в котором работает ансамбль (классика современной музыки), мостик перекинулся к другому, а именно к пьесам, которые пишутся сегодня. Трио Маттиаса Пинчера beyond II (bridge over troubled water) написана в разгар карантина: темные времена требовали темных звучаний, как сказал автор в аннотации. Но как раз в Москве исполнение этой пьесы для флейты, арфы и альта казалось, напротив, островком тихого спокойствия: мягкие, в основном на пиано, звучности скорее умиротворяли, чем создавали напряжение.

Все второе отделение было отдано роскоши Repons, в ее финале слушатели устроили овацию, которую, кажется, можно было услышать в Кремле. И аплодисменты эти относились не только к музыкантам, но и к команде Московской филармонии, которая сделала такое экстраординарное открытие сезона возможным.