Елизавета Авдошина
Денис Азаров заразился страстью к режиссуре, когда был переводчиком в театре «Новая Опера». Фото РИА Новости
Девять месяцев как ушел из жизни Роман Григорьевич Виктюк. Режиссер оставил свой театр с не только состоявшейся труппой, но и историческим местом – реконструкция «Дома света» Константина Мельникова на Стромынке, который город передал театру, была делом последних лет его жизни. Теперь, войдя в бывший «Клуб Союза коммунальников», можно увидеть один из его знаменитых расписных пиджаков, накинутый на спинку стула. Но рядом и нечто новое – стены фойе органично превратились в интерактивную выставку к премьере сезона. О прошлом и будущем еще недавно сугубо авторского театра корреспонденту «НГ» Елизавете АВДОШИНОЙ рассказал его новый лидер Денис АЗАРОВ.
– Вы закрыли ваш первый сезон в Театре Романа Виктюка в качестве художественного руководителя. Какие впечатления? Какое настроение труппы?
– Впечатления самые хорошие. Мне кажется, что за полгода, которые мы провели вместе, мы прежде всего познакомились и договорились о едином творческом взгляде на будущее театра. У нас прошла первая большая премьера по обэриутам – «Пир», готовимся к новым проектам, такая активная жизнь, что конец сезона совсем не чувствуется. Как будто только самое начало!
– Какая сейчас труппа театра? Ведь в Театре Романа Виктюка есть и артисты, по 20 лет работавшие с режиссером, которых Роман Григорьевич приглашал из Украины, а есть и недавние выпускники его последнего курса. На премьере я лично по-новому увидела таких замечательных актеров-корифеев театра, как Олег Исаев (в роли конферансье) и Владимир Белостоцкий (в роли Якова Друскина)…
– Да, Олег Николаевич Исаев много играл у Романа Григорьевича. Есть спектакли, и вовсе поставленные на него. Он как раз тот человек, которого Роман Виктюк пригласил из Киева. Тут можно даже пошутить, что Олег Николаевич начал работать с Виктюком еще до того, как я родился.
Моя цель – занять работой всю труппу, чтобы у артистов была примерно одинаковая загруженность. На данный момент мы уже практически реализовали эту идею. В труппе чуть больше 40 человек вместе с приглашенными артистами.
– Вам, можно сказать, повезло: в Москве еще недавно невозможно было стать худруком государственного театра в 35 лет.
– Помимо работы в театре я еще преподаю в ГИТИСе на режиссерском курсе у своего мастера Иосифа Леонидовича Райхельгауза, где я чувствую себя уже старшим поколением. Сейчас все намного быстрее, и это нормально. Я надеюсь, тенденция сохранится – и театры будут давать молодым. Если раньше профессия режиссера была доступна для людей после 40 лет, то сейчас ребята и в 25 лет могут показать такие работы, что я порой «снимаю шляпу». Изменился способ коммуникации мира, опыт теперь можно получить, не выходя из дома, по интернету. Мир становится активнее. Моя дочь сейчас сидит в ТikTok, а я даже не понимаю, что это такое, – застрял в Facebook!
– Как так сложилась ваша карьера, что начинали вы в музыкальном театре, но ушли в драматический?
– На самом деле это все цепочка случайностей. В московском театре «Новая Опера» я был переводчиком великого немецкого режиссера Ахима Фрайера. И понял, что хочу заниматься режиссурой. Поэтому театр, в котором я получил первый режиссерский опыт, был оперным. Потом я сознательно поступил на режиссерский факультет ГИТИСа на драматическое отделение. Драматический театр – это все-таки основа основ, а дальше уже можешь заниматься оперой, кино, мюзиклом…
– Судя по вашему репертуарному списку, личный режиссерский интерес составляет новая драматургия XXI века и авангардисты начала XX…
– Да, это так.
– Бытует мнение, что сегодня мы, как читатели, должны отказаться от «разрешенных» хрестоматийных авторов ХХ века, например, в чтении стихов детям Агнии Барто, сосредоточиться только на поэтах-авангардистах и обэриутах, загубленных и непрочитанных, таким образом, как бы восстанавливая историческую память.
– Любое искусственное «задвижение» кого-либо, даже если речь идет о восстановлении исторической справедливости, неуместно, особенно если дело касается детей. У меня две дочери, и у нас на книжных полках рядом классические сказки, стихи Даниила Хармса и Агнии Барто. Я не вижу здесь логических нестыковок и против любых ограничений, даже если эти ограничения во благо. И у Барто – мы все на них росли – прекрасные стихи, и у Хармса прекрасные – на них сейчас растут мои дети.
– В одном интервью вы сказали: «Спектакль должен создаваться в атмосфере любви».
– Когда я так говорю, подразумеваю, что по своей природе я против любых подавлений. Так меня воспитали. Я в этом смысле свободный человек. От театра надо получать удовольствие, иначе это бессмысленно для тех, кто его создает. А как получать удовольствие в атмосфере недоверия, злобы, принуждения? Так что для меня это означает «сговор» с артистами, когда мы понимаем, что занимаемся одним делом и хотим им заниматься, никого не заставляем. Мы можем на короткое время быть неправыми, обижаться, даже раздражаться, но есть некая общая цель, к которой мы идем. И если мы все заодно, тогда мы друг другу доверяем, поддерживаем и прощаем. В моем случае мистики нет – это скорее глубоко демократичный взгляд на мир.
– При назначении вы назвали главной задачей сохранение авторского театра. Как при этой музеефикации – в хорошем смысле слова – дать театру развитие, созвучие времени?
– Развитие, созвучное времени, – это новые спектакли, фестивали, лаборатории, которые бы строились на школе, заложенной внутри Театра Романа Виктюка – театра острой и яркой формы. Это сейчас редкость. Театр Романа Виктюка в этом плане уникален. Насчет спектаклей Романа Григорьевича: пока спектакль живой и находится на достойном уровне в плане качества, он должен идти. Если постановка разрушится, тогда, конечно, мы будем с ней расставаться. Потому что нет ничего хуже, чем разваленные спектакли мастеров. Тогда это превращается в музей в плохом смысле слова.
– Премьера будущего сезона – гоголевские «Мертвые души» в вашей постановке. В качестве пролога к репетициям вы отвезли актеров в экспедицию в Нижегородскую область.
– Экспедиция случилась для того, что увидеть некий смысловой объем. Актеры будут понимать, про что играть помимо самого гоголевского сюжета. Когда я перечитал «Мертвые души», понял, что в этом произведении заключается удивительный парадокс. С одной стороны, Гоголь описывает весьма нелицеприятных людей, доводя образы до максимально отталкивающих. С другой стороны, он размышляет, почему его тянет на эту дорогу, в Русь. Ничего хорошего нет, а все равно тянет!
Я решил поехать и посмотреть парадоксы современной жизни, ничуть не изменившиеся с XIX века. Мы собрали огромное количество материалов, которые, возможно, будем использовать в качестве вербатимов. Мы знакомились и общались с людьми из маленьких районных центров и деревень, а сам маршрут поездки задумывали таким образом, чтобы он был связан с верованиями. Тут и православные святыни, и марийские рощи, и полуязыческие культы. Люди живут в XXI веке, но в их сознании нормально уживается православная икона и поверье о том, что в баню после 12 ночи ходить нельзя – «банщик» порвет на части. Верят в языческие приметы и тут же смотрят чемпионат Европы по футболу. Такие вот истории взаимоисключающие!
– Еще один глобальный проект следующего сезона – совместные зум-читки актеров Театра Романа Виктюка и теперь уже зарубежных театров, где он когда-то входил в профессию.
– Нам карантин подарил новый формат, который имеет право на существование. Его интересно развивать и пробовать, в некотором роде – это эксперимент. К тому же мир постоянно меняется, мы не знаем, может быть, завтра нас снова закроют, и навсегда?
– То есть нельзя терять новых навыков?
– Конечно. Я лично не большой фанат цифрового театра, но нельзя его отрицать, даже если самому не близко. Читки будут проходить в онлайн-режиме, уже состоялась первая с Русским драматическим театром Вильнюса. Идея в том, что половина актеров была из московского театра, а половина – из литовского. В следующем сезоне предстоит читка со львовским театром, в котором дебютировал когда-то Роман Виктюк, есть договоренность с Русским театром в Таллине. Может получиться любопытная международная история.
– Как вы считаете, за эти месяцы уже произошло обновление публики? Новые зрители приходят наравне с устоявшимся «фан-клубом» театра?
– Да, обновление происходит, и это видно. Но что для нас более ценно – старая публика в большей своей части тоже приняла первую премьеру. И это не может не радовать.
комментарии(0)