Солисты и дирижер на премьере "Ариоданта" Генделя в Большом театре сорвали фантастические овации

Паула Муррихи (Ариодант) и Лука Пизарони (Король Шотландии).  Фото Дамира Юсупова/Большой театр

Эта постановка Английской национальной оперы – удивительной судьбы: мало того что она долго жила на родной сцене, погостила и в других европейских театрах. И вот – добралась до Москвы, причем режиссер не отправил ассистентов, как можно было бы предположить, а лично работал над постановкой.

Вырисовывается любопытная тенденция: при очевидном внимании Большого театра к барочной опере (кроме опер Генделя это «Дидона и Эней» Перселла) отечественных режиссеров к ней не допускают, да и вообще предпочитают уже проверенную продукцию (все названные спектакли – или копродукция, или франшиза). То же с дирижерами и певцами: на постановках работают в основном западные специалисты, но и солисты Большого принимают участие в работе. Быть может, так, маленькими шагами, театр вырастит своих специалистов по старинному репертуару.

Спектакль Олдена – аккуратный, гладкий, без второго дна и смысловых «припеков». Единственная линия, которая несколько выведена за линию сюжета, касается второй пары – Далинды и Луркания: согласно либретто, Далинда, поколебавшись, соглашается принять предложение влюбленного в нее Луркания. У Олдена же в финале остаются две контрастные пары: обретшие счастье Гиневра и Ариодант – и страдающие Далинда (по погибшему Полинессу, каким бы злодеем он ни был) и влюбленный в нее Лурканий. Есть фривольные балетные сцены, в одной из которых спящей Гинерве грезится инцест – но то, вероятно, лишь работа болезненного воображения девушки, обвиненной в распутстве по непонятным ей причинам.

Сильная сторона постановки Олдена в том, что при участии сильного – не только с точки зрения владения вокальным мастерством, но и актерским – состава выходит захватывающий спектакль. Ведь он – о чувствах: любовь, ревность, хитрость и предательство, благородство, прощение. Сюжеты «Неистового Роланда» за несколько веков актуальности не потеряли.

И когда во втором действии начинается галерея образов, которая раскрывает каждого из персонажей на пике его обостренных чувств, увлекаешься невероятно. А зрителям Большого в этом отношении несказанно повезло. Меццо-сопрано Паула Муррихи покорила не столько головокружительной техникой (хотя уже этого было достаточно для восхищения мастерством певицы), сколько арией отчаяния, после которой ее герой, узнавший о неверности избранницы, топится в море. Бас-баритон Лука Пизарони был чудесен и в образе короля-эксцентрика, и – особенно – в роли страдающего отца, разрывающегося между честью короны и любовью к дочери: за гневом артист умудрился показать доброе сердце. Другая звезда этого состава – контратенор Кристоф Дюмо – блистательно разыграл коварного и беспринципного демона, а его виртуозное владение голосом просто сногсшибательно. Олден, пожалуй, ставит этого персонажа в центр постановки: он много времени проводит на сцене, наблюдая за другими героями, и часто меняет образы, так что для этой роли действительно нужен очень сильный артист. Солистки Большого театра – Альбина Латипова (Гиневра) и Екатерина Морозова (Далинда), надо сказать, встроились в этот каст безо всяких натяжек, очевидно, что это готовые для барочных опер певицы.

Тут, правда, стоит сказать о дирижере, поскольку, кажется, вся эта вокальная феерия – очень стройная с стилевом смысле (особенно в отношении российских певиц, которые поют самый разный репертуар) – в первую очередь его заслуга. Итальянец Джанлука Капуано, кажется, рожден для старинной оперы. Ей он в основном и занимается, судя по его послужному списку – в паре, как это часто бывает, с партитурами XX и XXI века.

«Ариоданта» он, к слову, делал для Зальцбургского фестиваля несколько лет назад. Четырехчасовой (с двумя антрактами) спектакль – а Олден принципиально не делает купюр и сохраняет все предписанные Генделем репризы – дирижер превращает в «зрелище» для ушей, настолько ярко, динамично, увлекательно звучит его оркестр. Он деликатно добавляет ударные – от внезапных ударов литавр до нежных колокольчиков. Каждую арию выстраивает как драматург – так, что ни одна реприза не кажется лишней или (как это, к сожалению, бывает) скучной, а в рамках обозначенного аффекта находит спектр полутонов. Лучше всех о качестве постановки говорит сарафанное радио: говорят, к последнему представлению, которое состоится 27 июля, оставшиеся билеты были быстро раскуплены.