Как в Тмутаракани археология с современным искусством встретились

«Бесконечность другого» Насти Жегал. Фото со страницы фонда искусства «Голубицкое» в «ВКонтакте»

В Краснодарском крае выросло столько виноделен, что порой кажется, их конкуренции у посетителей не выдерживают ни местные музеи, ни местная археология (за исключением разве что случая с выловленными Путиным 10 лет назад в Фанагории обломками амфор, что породило массу домыслов), хотя она – гордость региона. В Голубицком есть не только виноградники, но и фонд искусства, прошлым летом открывший на Тамани арт-резиденцию, а сейчас силами своего куратора Алисы Багдонайте и куратора новой выставки, археолога Варвары Бусовой направивший современное искусство в глубь веков и тысячелетий.

Тамань дышит археологией, и вдохи эти глубоки, как здешний культурный слой. Недалеко от места, где стоит поселок За Родину, в раннем палеолите был Кермек, древнейшая на территории страны стоянка человека. На распластавшемся меж двумя морями Таманском полуострове друг друга сменяли античная культура, пришедшая сюда с греческой колонизацией, Хазарский каганат и много кто еще. Греческая Гермонасса, хазарская Таматарха, древнерусская Тмутаракань – Тамань сменила несколько имен. Лучшие находки из этих мест хранятся сегодня в Эрмитаже, Пушкинском, Историческом музеях и в Музее Востока. Таманский археологический музей, филиал Краснодарского историко-археологического музея, был основан лишь в 1975-м.

Куратор фонда «Голубицкое» Алиса Багдонайте, прежде развивавшая арт-резиденции в Выксе и во владивостокском Центре современного искусства «Заря» (интервью с ней см. в «НГ» от 18.08.17 и 23.12.20), планирует, что археология как часть формата site-specific станет отправной точкой многих будущих художественных проектов (к слову, на территории самой винодельни когда-то был курган, названный археологами «Маяк-2»). Для нынешней выставки она пригласила академического исследователя Варвару Бусову. В 2019-м Варвара с проектом о вторичном использовании (апсайклинге) участвовала в Битве кураторов EUNIC, где в жюри была Алиса Багдонайте: тогда победить не удалось, зато минувшую зиму Бусова провела на Тамани, углубилась в здешний контекст, написала большую статью о местной археологии (она выложена на сайте фонда и будет полезна всем, кто интересуется историей региона), был объявлен международный open call художников. Из 90 заявок отобрали 11 авторов и арт-групп, среди них не только российские, в том числе краснодарские, авторы, но и живущая в Кейптауне Барбара Вилденбоер (пандемия помешала привезти ее работы, связанные с апсайклингом книг по археологии, и на помощь пришли digital-технологии). Так, слой за слоем, сложилась выставка «Либо мир переполнен мусором, либо нашими воспоминаниями», названием отсылающая к концептуальному подходу: это цитата из интервью Эмилии Кабаковой к выставке Ильи Кабакова «В будущее возьмут не всех».

Фонд искусства "Голубицкое". Фото автора

Апсайклинг в этой местности применяли издревле: навершие надгробия жены царя Митридата Евпатора впоследствии стало ступенью базилики; мрамор с обращенной в руины Фанагории жгли ради извести для казачьих мазанок… Вторичное использование доходило до крайностей, и слова «ведь если можно с кем-то жизнь делить, то кто же с нами нашу смерть разделит» в археологическом контексте звучат иначе: курганы порой использовали для новых захоронений. Одна из самых пронзительных работ на выставке, инсталляция Насти Жегал «Бесконечность другого» из проекта «Археология чувствования», – это два силуэта: первый, как огромная инталия, вырезан, заглублен, «пуст», другой составлен из обломочков всякой всячины, культурного слоя, воспоминаний… «Принудительная археология» краснодарского худкооператива «Бусинки» (это, к слову, продукт пандемии: Юля Шафаростова, Ира Афанасьева и Катрин Коваленок объединили творческие усилия год назад), наоборот, полна иронии. Издали напоминая витрину с археологическими находками, их объект оказывается «хорошо темперированным» домашним скарбом. Сковорода может напомнить древние бронзовые зеркала, розетка кому-то привидится защищавшим от дурного глаза Горгонейоном.

Яна Васильева и Александр со Светланой Рощенко делают что-то вроде сгустков культурного слоя. Васильева гнет железную линию «Соединительной ткани», визуальной метафоры и развития клеток, и пересечения цивилизаций. Панно «Слой» Рощенко сращивали из лоскутов ткани целый год, забрызгивая, почти как Джексон Поллок, и таким образом скрепляя краской и добавляя в этот ассамбляж растения. «Мы используем огромное количество одежды и потом ее выбрасываем, чего не могли себе позволить люди, например, в VI веке, – комментирует Светлана. – Тряпочки мы взяли на краснодарском заводе измерительных приборов. Он сейчас не функционирует, поэтому площади сдают. Там, например, есть частное ателье. Мы попросили у них тряпочки, а когда швеи узнали, что это нужно для создания картины, достали спрятанные любимые кусочки. Такой пример апсайклинга».

Варвара Бусова называет несколько факторов, определяющих вторичное использование, – «Средовой фактор», «Культурный ландшафт», «Радикальное гостеприимство», «Массовое производство или поп-культура» и «Вотивизация предметов». А на вопрос «НГ», чем академического исследователя привлекает современное искусство, рассказывает, что выросла в петербургской андеграундной среде, с которой связаны ее родители, – в центре «Пушкинская-10»: «Мне кажется, современное искусство наиболее открыто к междисциплинарным проектам и активнее всего реагирует на изменения в обществе. Три года назад мы с Олегом Бородиным делали квартирную выставку «Музей материальной культуры» в высотке на Котельнической набережной, и я поняла, что это хороший инструмент коммуникации с молодым поколением. Музеи ведь часто жалуются, что молодежь к ним не идет. Тем более что археологию очень часто, особенно в России, печально экспонируют. Моя мечта – сделать классный музей археологии. Я – за междисциплинарность». 

Анапа–Москва