Вера Степановская
Асмик Григорян пошла по стопам своих родителей – оперных певцов и преуспела в профессии. Фото РИА Новости
В Большом театре готовится премьера «Саломеи» Рихарда Штрауса, где заглавную женскую партию исполнит сопрано Асмик ГРИГОРЯН. Не так давно она была удостоена премии International Opera Awards 2019 в категории «Солистка года» – как раз за заглавную партию в «Саломее», исполненную на музыкальном фестивале в Зальцбурге. Музыкальный критик Вера СТЕПАНОВСКАЯ встретилась и поговорила с певицей.
– Асмик, хочется начать разговор с ваших родителей…
– Мои родители – тенор Гегам Григорян и сопрано Ирена Милькявичюте. Училась пению я у мамы, но, когда уже была состоявшейся певицей, очень много взяла от отца. И итальянская школа пения у меня и от мамы, и от папы… (Родители певицы познакомились во время стажировки в Ла Скала. – «НГ».)
– В Мариинском театре вы пели в постановке Юрия Темирканова, сейчас – в менее традиционном спектакле Алексея Степанюка. Ощущается разница?
– Честно скажу, оба этих спектакля для меня традиционные. По моим понятиям, они исключительно традиционны.
– Вы спели несколько партий в операх Чайковского: Татьяна в «Евгении Онегине», Лиза в «Пиковой даме», Мария в «Мазепе». Ощущается ли какая-то личная связь с этими героинями?
– Они мне близки и понятны, потому что это русский язык, на котором я говорю. Через язык ты гораздо быстрее и глубже можешь проникнуть в роль. Хотя я не очень люблю петь русский репертуар в России, потому что существует очень много стереотипов, как эти партии должны звучать, и понятие русской героини как таковой. Поэтому по всему миру мне они удаются легче, чем здесь.
– Вы привносите в роль свое собственное видение или следуете за режиссером?
– Зависит от ситуации. Если я приезжаю в Мариинский театр и у меня есть две репетиции – применяю свой готовый образ. А если приезжаю на новую постановку, стараюсь ничего не привносить, быть по максимуму чистой. Но когда ты впрыгиваешь в готовый спектакль, то берешь с собой весь свой предшествующий опыт.
– Когда-то главную роль в опере играли дирижеры, сегодняшний театр прежде всего режиссерский. Бывают ли у вас расхождения с режиссерской концепцией, моменты несогласия?
– Я не застала то время, когда дирижеры играли главенствующую роль, и принадлежу к поколению режиссерской оперы. Конечно, бывают какие-то несогласия, но для этого и существуют репетиции и диалог, чтобы к концу репетиционного периода мы пришли к одному мнению. А если уж совсем не складывается, надо отказываться. Примерно знаешь, как какой режиссер ставит, и если тебе это совсем уж чуждо...
– Ваш успех на Зальцбургском фестивале был связан с «Саломеей». Не могли бы вы рассказать немного о работе над партией Саломеи с Ромео Кастеллуччи?
– Партию Саломеи я делала очень долго, и за это благодарна дирижеру Францу Вельзер-Мёсту, потому что он попросил меня приехать к нему за полгода. Так что я рано начала работать над партией. Плюс к этому технически она была сделана правильно вместе с коучем (у меня есть великолепный коуч по немецкому языку, с которой я работаю уже много лет). Ромео Кастеллуччи очень люблю и как человека, и как режиссера. Мы с ним особенно много не разговаривали, просто параллельно делали свою работу, в итоге сошлось то, что сошлось. И вся команда была очень сильная плюс сам Зальцбург.
– Этот год получился тяжелым, многие театры изменили свои планы и даже отказались от каких-то постановок. Как на вас это повлияло?
– У меня было очень много отмен, но при этом я была счастлива, потому что мне удалось осуществить три очень важные постановки – «Электру» в Зальцбурге, «Мадам Баттерфляй» в Венской опере и «Русалку» в Мадриде. Они получились и успешными, и красивыми. Так что мне удалось в это время поработать, а то, что было отменено, я использовала как каникулы и провела прекрасное время с семьей.
– На 2021 год был запланирован ваш дебют в немецком Байройте в партии Сенты. Началась ли работа над этой партией, которую вы уже спели в Михайловском театре?
– Пока что никто ее не отменял. Начинаю работать над ней по чуть-чуть…
– «Пиковую даму» вы пели с Валерием Гергиевым за пультом. Вы ведь давно его знаете…
– Я Валерия Гергиева всю жизнь называю дядей Валерой, потому что он в моей жизни был всегда, сколько себя помню. Он был самым близким другом моего отца. Он всегда будет одним из самых близких людей в моей жизни, не говоря уже о том, что как дирижер он просто гений. Когда он встает за пульт – происходит чудо.
– Есть ли дальнейшие планы выступлений в Мариинском театре и – шире – в России? К сожалению, вы здесь бываете не так часто, как хотелось бы…
– С датами очень сложно, тяжело найти свободные периоды, это касается не только Мариинского театра, есть много мест, куда я хотела бы поехать, поработать, – пока не получается, потому что график расписан до 2026 года. Но я надеюсь, что возможности появятся.
– Мариинский театр славится способностью «встраивать» звезд даже в рамках небольших свободных дат.
– Я сама не люблю «влетать» в спектакли. Люблю делать либо какие-то исторически значимые постановки либо петь в концертах. Не люблю впрыгивать в чужие спектакли, мне тяжело просто приехать, спеть и уехать.
– Вы говорите на разных языках – литовском, русском, армянском. Какую страну считаете своим домом?
– Родина моя – это, конечно, Литва. Я там родилась, выросла, мой родной язык литовский, у меня дом в Литве. По возможности я наезжаю в Литву, хотя бы раз в год там пою. Но если говорить про корни, поскольку я всю жизнь езжу по свету, мой дом – это вселенная (смеется).
– Если говорить об оперных театрах, где вы себя чувствуете наиболее комфортно?
– Не знаю, есть много театров, которые имеют большое значение в моей жизни, один какой-то не смогла бы выбрать.
комментарии(0)